База знаний

Изначально, демократическими завоеваниями в развитых странах, предполагалось, что центральные банки освободят правительства от необходимости занимать деньги у частных держателей облигаций через государственные займы. Но дефицит бюджета усилил власть финансовых лоббистов, которые подтолкнули политиков к отмене прогрессивного подоходного налогообложения и снижению налогов на прирост капитала. Вместо того чтобы центральные банки монетизировали дефицитные расходы, дабы помочь экономике восстановиться, они выделяют деньги главным образом для кредитования банков с целью увеличения долговых накладных расходов экономики. Например, после кризиса 2008 года Федеральная резервная система США выделила на кредиты банкам сумму более чем 4 триллиона долларов в рамках количественного смягчения инфляции. Цель состояла в том, чтобы повторно взвинтить цены на недвижимость, облигации, акции и другие активы, удерживаемые финансовыми учреждениями в качестве обеспечения, а не для того, чтобы помочь «реальной» экономике восстановиться.

Хуже всего ситуация обстояла в еврозоне, где Европейский центральный банк выделил 1 триллион евро (“Чего бы это ни стоило”, как сказал тогда его глава Марио Драги) на покупку облигаций у банков, но принципиально отказывается предоставлять что-либо правительствам, даже несмотря на то, что дефицит бюджета ограничен всего 3 процентами ВВП. Это накладывает финансовую дефляцию на дефляцию долга. Правительства вынуждены полагаться на держателей облигаций и все чаще распродавать общественное достояние, чтобы расплатиться по обязательствам госзаймов.

Все это противоречит тому, к чему призывали классические экономисты. Их цель состояла в том, чтобы правительства, избранные населением, получали и распределяли экономический профицит. Предположительно, это должно было бы снизить стоимость жизни и ведения бизнеса, предоставить широкий спектр государственных услуг по субсидированным ценам (или бесплатно) и финансировать справедливое общество, в котором никто не получит особых привилегий или наследственных прав.
Защитники финансового сектора стремились контролировать демократию, передавая налоговую политику и банковское регулирование из рук избранных представителей в мировые финансовые центры. Цель этого планирования не состояла в достижении классических прогрессивных целей мобилизации сбережений, а всё было задумано для повышения производительности производства, финансирования реальной экономики и избавления населения от нищеты. Целью же финансового капитализма является не накопление капитала, а приобретение приносящих ренту привилегий в отношении недвижимости, природных ресурсов и монополий.

Это именно те формы доходов, которые веками экономисты-классики стремились облагать налогом или минимизировать. Объединившись с секторами рантье и лоббируя от их имени интересы небольшой группы финансистов и банкиров (чтобы извлекать ренту в виде процентов), «высокие финансы» стали частью экономических издержек, от которых классические экономисты стремились освободить общество. Результатом перехода к симбиозу центробанков со строительными корпорациями, владельцами коммерческой недвижимости, горнодобывающей промышленности, нефтеперерабатывающих комплексов и монополиями, стала финансовая поддержка этих секторов. После того как это произошло, банковские лоббисты стали настаивать на том, чтобы земля не облагалась налогом, стремясь оставить больше арендной платы (и другой ренты за природные ресурсы) “свободной” для выплаты в виде процентов, заставляя правительства вместо этого облагать налогом рабочую силу (граждан) и остальной сектор промышленности/услуг.

Чтобы проделать этот налоговый фортель и привлечь как можно больше заёмных средств, финансовые лоббисты создали дымовую завесу обмана, которая изображает финансирование банковского сектора как помощь экономическому росту всего государства. Они обвиняют монетизацию центральным банком бюджетного дефицита в том, что она по своей сути является инфляционной – несмотря на отсутствие доказательств этого и несмотря на огромный рост цен на недвижимость и акции из-за хищнического банковского кредитования.

Создание денег в настоящее время монополизировано банками, которые используют эту власть для финансирования захвата собственности и других активов, причём источником самых быстрых и крупных состояний являются инфраструктура и природные ресурсы, выведенные из общественного достояния стран-должников путём сочетания политических инсайдерских сделок и долгового рычага – слияния клептократии с мировыми финансовыми центрами.

Финансовая стратегия ограничена созданием международных финансовых институтов (Международный валютный фонд, Европейский центральный банк) для оказания давления на страны-должники с целью передачи фискальной политики из рук избранных парламентов в руки учреждений, управляющих от имени банкиров и держателей облигаций. Эта глобальная сила позволила финансам взять верх над правительствами, потенциально благоприятствующими должникам.