База знаний

Давайте рассмотрим различные элементы, которые легли в основу мифа об Иисусе, начиная с мифа об Исходе, как, несомненно, поступили и первые христиане.

Аллегория «Исхода»

Этот известный иудейский миф рассказывает о Моисее, который выводит свой народ из египетского плена, чудом (по велению Господа) разделяя Красное море. Затем следуют сорок лет скитаний в пустыне в поисках Земли Обетованной, в конце которых Моисей умирает. Его преемник, Иошуа бен Нун (Иисус Навин), приказывает водам реки Иордан расступиться и приводит евреев в предназначенную им землю.(31)

Само имя «Иисус» взято из «Исхода».(32) На греческом еврейское имя «Иошуа» превращается в «Иисус». Сегодня именем «Иошуа» называют Иошуа бен Нуна «Исхода», а имя «Иисус» носит действующее лицо евангелий, что исключает их сравнение (В русском языке Иисус Христос и Иисус Навин, в английском Jesus Christ и Joshua ben Nun. (Прим. перев.)). Однако в то время был очевидным тот факт, что имя у них было общим. И это не совпадение. Христианский Иисус - это мистическая эволюция Иисуса из «Исхода».

На иврите имя Иошуа/Иисус пишется с помощью букв Йод, Хе, Шин, Bay, Xe. Буквы Йод Хе Bay Xe, известные как тетраграмматон, были чрезвычайно важными для иудеев-гностиков, так как обозначали непроизносимое имя Бога, которое теперь обыкновенно переводится, с добавлением гласных, как Иегова или Яхве. Как поясняет Филон, когда добавляется средняя буква, Шин, известная как священная буква, имя означает «Спаситель Божий».(33)

Высокое именование «Христос» также связано с мифом об «Исходе». Павел говорит о том, что, как и Иисус, Моисей был «Христом Божьим».(34) «Христос», что значит «Помазанник», - это греческая интерпретация древнееврейского слова «Мессия», которое было эпитетом для правителя и употреблялось в отношении иудейских царей. И хотя сегодня имя «Иисус Христос» неразрывно связано с буквалистской трактовкой предполагаемого основателя христианства, в первом столетии нашей эры оно звучало как очевидно символическое и означало «Царь Спаситель».

Иудеи-гностики, а затем и гностики-христиане, воспринимали «Исход» как аллегорию посвящения. Египет символизирует тело. До тех пор, пока посвященные отождествляют себя с телом, они находятся «в плену». «Изойти из Египта» означало оставить позади материю и открыть в себе душу. Невежественные египтяне символизировали тех, кто «не пришел к Гнозису» и все еще отождествляет себя с физической сущностью.

Пересечение Красного моря воспринималось как очистительное крещение, которое являлось первой стадией посвящения на пути к духовному пробуждению для тех, кто «обладает самосознанием».(35) Поясняя, что «Исход» необходимо истолковывать «аллегорически», Павел пишет:

«Отцы наши все были под облаком, и все прошли сквозь море; и все крестились в Моисея в облаке и в море».(36)

Посвящение крещением становится началом процессу, в котором посвященным предстоит встретиться лицом к лицу со своими сомнениями и смятением, представленными сорокалетними страданиями евреев в пустыне. Следующая стадия - это «смерть» старого эго, представленная смертью Моисея. Он мистически перерождается как Иошуа/Иисус, который завершает путь в Землю Обетованную, представляя собой «перерожденного» посвященного, что постигает «Гнозис».

Основная структура аллегории «Исхода», которая представляет собой главные этапы посвящения в Гнозис, является остовом, на котором построен миф об Иисусе. Первый этап - очищение и борьба. В мифе об Исходе это переход через Красное море, который символизирует начало сорокалетних странствий в пустыне. В повествовании об Иисусе этот этап представлен крещением Иисуса, за которым следуют его сорок дней, проведенных в пустыне. Следующий этап процесса посвящения - это смерть старого эго, в которую повергает неофита Гнозис. Он представлен в мифе об Исходе смертью Моисея, а в мифе об Иисусе - его смертью на кресте. Постижение Гнозиса представлено в «Исходе» прибытием Иисуса в Землю Обетованную, а в Новом Завете - воскресением Иисуса из мертвых и вознесением на Небеса.

Основная структура «Исхода» и повествования об Иисусе как аллегории посвящения

Воздавая должное аллегории Исхода, первые христиане разделяли людей на «пленных, призванных и избранных».(37) Те, кому еще предстояло пройти через посвящение и кто все еще оставался в ловушке телесного, уподоблялись евреям в египетском плену. Те, кто услышал зов пробуждения и ступил на духовный путь внешних мистерий христианства, были подобны евреям, «отозванным из Египта», чтобы начать путешествие к своему истинному дому. Те, кто прошел через процесс очищения и духовную борьбу, необходимую для подготовки себя к Гнозису, и был избран для посвящения во внутренние мистерии христианства, были аналогичны тем «избранным», которых Иисус переводит через реку Иордан к Земле Обетованной.(38) Посвященные, которые, наконец, постигли Гнозис, были известны как «те, что пересекли».(39)

Ранние христиане были хорошо знакомы с параллелью между их Иисусом Христом и Иисусом Христом «Исхода». Мученик Юстин, например, объясняет, что христианский Иисус приведет своих людей в Землю Обетованную так же, как это сделал Иисус «Исхода».(40) Юстин прослеживает мотив креста в «Исходе», где Моисей указывает на змею на кресте и говорит: «Ужаленный, взглянув на него [и уверовав], останется жив».(41) Этот источник отображен явно в Евангелии от Иоанна, где Иисус объявляет:

«И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому».(42)

Еще один неожиданный мистический отголосок мифа об Иисусе берет свое начало в «Исходе». Перейдя через реку Иордан, Иисус «Исхода» выбирает двенадцать мужчин - представителей двенадцати племен Израиля. После крещения в реке Иордан Иисус евангелий также выбирает двенадцать мужчин - своих непосредственных последователей.(43) Оба мотива соотносятся с двенадцатью знаками зодиака.(44) И эта ссылка не удивительна. Иудеи переняли астрологию у вавилонян, когда находились в изгнании, и со временем снискали известность в древнем мире как астрологи. Они даже утверждали, что изобретателем этой древней науки был иудейский патриарх Авраам.(45)

В мифе о Моисее говорится, как после его рождения жестокий фараон, испугавшись пророчества, что младенец станет причиной его низвержения, совершает массовое детоубийство. В евангельском мифе об Иисусе мы читаем об «избиении младенцев» жестоким царем Иродом, который, в страхе перед пророчеством о рождении истинного Царя Иудейского, предпринимает попытку лишить жизни ребенка-Иисуса.(46) Мария, сестра Моисея, становится Марией, матерью Иисуса, - эта аналогия была упомянута во многих христианских текстах, а также в мусульманском Коране.(47)

Как и евреи в «Исходе», Иисус призван из Египта, где его укрывали, подобно тому, как душа спрятана в теле. Евангелие от Матфея поясняет, что этим он выполняет пророчество «Из Египта воззвал Я Сына Моего».(48) Здесь, как и повсюду в евангелиях, «исполнение пророчества» следует понимать как зашифрованную отсылку к источнику символа и его аллегорическому значению. Это пророчество, обращенное в прошлое. Иисус выполняет иудейские чаяния, о которых говорится в Священном писании, именно потому, что повествование о нем было создано на их основе.

Составление нового текста из отрывков прежде существовавшего мифологического материала известно в еврейской традиции как мидраш.(49) Ученым давно известно, например, что повествование о Страстях Господних было создано на основе изложенного в Псалмах 22, 23, 38 и 39, а также рассказанного о «муже скорбей» в Книге Исайи.(50)

Ессеи утверждали, что в древние времена Иисус «Исхода» сокрыл тайное знание, распечатать которое предстояло только достойным в должное время.(51) Они создали современную им мифическую фигуру Христа, которого называли «учителем праведности» и отождествляли с Иисусом «Исхода».(52) Эта фигура со временем превратилась в евангельского Иисуса, мифическое воплощение персонажа самого главного из всех иудейских гностических мифов. Тайное знание, сокрытое Иисусом Христом из «Исхода», наконец стало общеизвестным благодаря видоизмененному образу Иисуса Христа евангелий. Это и есть та самая «тайна Христова, которая не была возвещена прежним поколениям сынов человеческих», а «ныне открыта», как пишет Павел в своих посланиях.(53)