База знаний

Психическое посвящение учит нас: жизнь как видимая часть Единого. Тогда как пневматическое открывает нам, что по сути мы являемся Единым, с помощью преображающей философии. Смысл гностической этики в любви, а не в законах, а гностической философии - в откровении, а не в теориях. Гностические философы пользуются ими лишь для того, чтобы вывести нас за их пределы, к их источнику, Тайне. Слова им нужны для того, чтобы «рассуждениями побудить себя и других направить свои усилия на созерцание этого дивного божественного зрелища», как выражается Плотин.(25)

Пифагор определяет цель философии как «знание бытия».(26) Клемент учит, что философское созерцание направлено на «знание самого бытия».(27) Плотин поясняет, что философия «предметом своим имеет истинно-сущее».(28) Она помогает нам воспитывать в себе осознание настолько очевидного, что мы обычно не обращаем на это никакого внимания, и настолько чудесного, бесконечно таинственного - нашего существования. Она учит нас осознавать то, что мы осознаем, чтобы не упустить величайшее чудо - что мы наблюдаем за этим невероятным зрелищем.

Философия подрывает концептуальное отношение, которое мы неосознанно унаследовали от своей культуры и ошибочно принимаем за реальность.(29) Она возвращает нас к основам, от сложности этого мира к простым базисным принципам.(30) В конце концов мы приходим к восприятию первичной сизигии - Тайне, проявленной в виде Сознания и психе. Как учит Павел, понимание «острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения психе и Сознания» .(31) (души и духа (Прим. ред).)) Оно дает нам возможность отличить себя, наблюдателя, от того, за чем мы наблюдаем, и «отдалиться» от психе-тела, входя в состояние, которое античные философы называли theoria, то есть «созерцание», или hesychia, то есть «спокойствие»; в нем мы отождествляем себя с невыразимым, наблюдающим за развертыванием нашего психофизического опыта.(32)

Чтобы углубить эту осознанность, мы должны, не придавая значения мыслям, чувствам и ощущениям, обратить внимание на полое присутствие, в котором они появляются и исчезают, погружаясь в то, что Дионисий называет «таинственной тьмой незнания», в которой мы «выходим за пределы Сознания, не зная ничего».(33) В этом состоянии Сознание обращается на самое себя, чтобы связаться с «пресветлым Мраком» - таинственным Единством, от которого происходит первичная двойственность Сознания и психе. Плотин поясняет, что «выход за пределы индивидуального Сознания повторяет первый миг мироздания».(34) Он учит:

«Само Первоединое не приходит, оно просто является как бы ниоткуда, ибо предстает оно созерцанию не как идущее откуда-то, а как тут же вне и превыше всего присутствующее прежде, чем ум приблизится к нему».(35)

Христианский текст «Аллоген» мифически рассказывает нам о ходе пневматического посвящения, посредством которого мы связываемся с «Непознаваемым». Аллоген, чье имя означает «иноземец», чужак в мире на обратном пути к своему истинному дому. Богиня ведет его «вовнутрь», пока он не достигает «спокойствия бытия» - состояния созерцания, в котором можно осознать пресветлый Мрак Тайны.(36)

Богиня учит Аллогена, что он не может ничего сделать, чтобы приблизиться к «Первооткровению Непознаваемого», потому что постижение Единства скрывается за его представлением о себе как о независимом деятеле, отделенном от Единого. Следовательно, он должен отбросить отождествление с активным личным эго и быть пассивным безличным наблюдателем за Сознанием. Она поясняет:

«И когда ты получишь откровение через Первооткровение Неизвестного, удались из-за Деятельностей в тыл. И когда станешь ты совершенным в этом Месте - оставайся самим собой. И далее не расточай себя, чтобы суметь выстоять, и не желай быть деятельным, чтобы не попасть на какой-либо путь недеяния Неизвестного в тебе».(37)

Богиня предостерегает Аллогена, что даже помыслив о том, что познал Единое, он скроет Тайну Сознания за этой мыслью:(38)

«Не познавай его, ибо это невозможно, но если просветленной мыслью ты смог познать его, пребывай о нем в неведении!»(39)

Богиня советует Аллогену войти в состояние глубокого медитативного созерцания, отворачивая внимание от окружности к центру Сознания. Таким образом он приближается к состоянию глубокого сна, оставаясь сознательным. Эта практика может быть полезной, потому что знакомит нас с умиротворенной глубиной нашего естества, но невозможно оставаться в таком уединенном убежище бесконечно. Обратная сторона нашей сизигийной природы снова привлечет внимание к телу. Однако духовная зрелость позволяет нам одновременно держать во внимании и повседневные переживания, и связь с Непознаваемым. Плотин учит:

«И что же, разве Сознание в этом состоянии различает одно от другого и мыслит сперва одно, потом другое? Конечно, нет. Оно от вечности как может мыслить, так вольно и не мыслить, то есть созерцать Бога совсем иным образом».(40)

Когда мы «глядим в обе стороны одновременно», то знаем, кто мы такие. Мы - Целое, которое осознает само себя посредством части. Мы - Не-«кто», которые с виду кажутся кем-то. Мы - Тайна Бога, которой снится, что она - человек. Мы - Единство во множестве на пути от пресветлого Мрака бессознательного единства через опыт осознанного множества отдельного эго к сознательному пониманию просветленного мастера, что множество - лишь проявление Единства.