База знаний

Докетизм (от греч. dokeo - казаться) - раннехристианская ересь, отрицавшая полноту человечества Христа. Поскольку материя рассматривалась как низшее по отношению к духу и принципиально злое начало, невозможно было допустить, чтобы Бог действительно сделался человеком, поэтому докеты считали, что Христос лишь казался человеком, и либо он воспринял человеческий образ при рождении, расставшись с ним на кресте, либо само тело его было небесной, эфирной природы. Тем самым отрицалось учение о воплощении, искупительной жертве и воскресении Христа. (Прим. ред.)

Не впервые в истории Иисус приобрел множество лиц. Судя по словам буквалиста Ипполита, у каждого гностика «был собственный Иисус».(134) Но это не вызывало противоречий и споров, потому что для гностиков Иисус был мифологическим персонажем, который являлся в воображении в подходящей для человека форме, соответствуя его уровню духовного сознания(135) Евангелие от Филиппа поясняет:

«Иисус овладел ими всеми тайно. Ибо он не открылся таким, каким он был [воистину]. Но он открылся так, как [можно было] видеть его. Так [им всем] он открылся: он [открылся] великим - как великий, он открылся малым - как малый, он [открылся] ангелам - как ангел и людям - как человек. Поэтому его Логос скрыт от каждого. Некоторые видели его, думая, что видят самих себя».(136)

В Деяниях Иоанна Иоанн с братом Иаковом вместе видят Иисуса, подающего им знак, но один из них видит красивого мужчину, а другой - маленького ребенка. Позднее для одного из них Иисус становится «безволосым с густой ниспадающей бородой», а для другого «юношей с едва пробившейся бородкой».(137) В Деяниях Петра, сам Петр рассказывает: «Я воспринял его в таком виде, в каком только и мог воспринять». Он учит вдов, как увидеть Иисуса:

«Сознанием вы увидите то, чего не сможете увидеть глазами. И хотя глаза ваши закрыты, позвольте им открыться внутри, в сознании вашем».(138)

От недоумения вдовы лишаются чувств, и к каждой из них Иисус является в своем обличье. Некоторые говорят, что видели «старика с неописуемой внешностью», другие - «растущего юношу», а третьи - «мальчика, который мягко прикоснулся к векам нашим, и они отворились». Петр замечает:

«Бог превыше наших мыслей, как мы узнали это от пожилых вдов, которые видели Господа в разных обличьях».(139)

Судя по словам Феодота, Павел понимал, что «каждый знает Господа по-своему и не у всех он одинаков».(140) Самому Павлу Иисус явился ярким светом.(141) В Апокрифе Иоанна Иоанн также видит Иисуса в луче света, но на этот раз с изменяющимся изображением внутри:

«Я увидел в свете юношу, который стоял предо мною. Но когда я смотрел на него, он стал подобным старцу. И он изменял свой облик, став как дитя, в то же время предо мною. Он был единством многих форм в свете, и формы открывались одна в другой. Будучи одним, почему он был в трех формах? Он сказал мне: «Иоанн, Иоанн, почему ты сомневаешься? Почему страшишься? Разве тебе чужд этот образ? Это так: не будь малодушным! Я тот, кто с тобою всегда».(142)

Гностическое вероучение о том, что Иисус - символический воображаемый персонаж, известно как докетизм. Это учение ошибочно истолковано христианами-буквалистами как странное утверждение, будто Иисус - это бестелесное привидение, которое чудесным образом произвело впечатление, будто прожило человеческую жизнь, описанную в евангелиях. Но это сумасшествие - лишь результат того, что буквалисты понимают слова гностиков буквально. Докетизм в действительности учит тому, что Иисус - это переменчивая фигура, которая представляет собой архетип личности и является в разных обличьях людям с разным уровнем понимания. В Евангелии от Филиппа об этом говорится с поразительной ясностью: «Некоторые видели его, думая, что видят самих себя».(143)

Трудности появляются оттого, что, когда люди впервые знакомятся с собственной версией Иисуса, они «узнают в нем своего брата, а других считают внебрачными детьми», как выразился Ипполит.(144) Их Иисус - подлинный, а все остальные - самозванцы. Но как только вера в исторического Иисуса останется в прошлом, противоречивые Иисусы больше не будут причинять нам трудностей. Любой сможет заглянуть в колодец, убедиться, что Иисус точь-в-точь похож на него, и не будет возражать, когда остальные сделают то же самое. У всех нас может быть свой Иисус. В этом и заключается суть мифологической фигуры - она может быть адаптирована под нужды разных людей и сменяющихся времен.

Что объединяет фундаменталистов и фантазеров, так это их одержимость историческим Иисусом. Мы предлагаем радикальную альтернативу: освободиться от бесполезной озабоченности историей и вернуться к первоначальному христианскому понимаю Иисуса - как героя аллегорического мифа, обладающего огромной преобразовательной силой.