В предыдущей главе мы размышляли о том, можно ли, используя современные технические средства, обнаружить остатки древней цивилизации на морском дне. Какие остатки? Стены, мостовые, скульптуры, художественные изделия из камня и металла, другие предметы материальной культуры. При этом мы исходили из предположения, что все это действительно находится где-то на морском дне. Но сейчас перед нами встает другой вопрос: возможно ли сохранение на морском дне подобных остатков? Могут ли они выдержать на протяжении 11 500 лет механическое и химическое воздействие морской воды, ила, песка, животных организмов? 11 500 лет – срок немалый. А мы знаем, что многие древние сооружения уничтожались природными процессами практически бесследно за куда более короткий срок.

Первый и самый важный процесс, уничтожающий древние памятники, – выветривание. Это физический, химический и даже биологический процесс, в ходе которого твердые горные породы либо превращаются в рассыпающийся материал, либо совершенно растворяются и исчезают. Скорость выветривания зависит от вида горной породы и климата. Сегодня мы знаем, по крайней мере приблизительно, с какой скоростью в том или ином климатическом поясе выветриваются горные породы. Возьмем в качестве примера одну из египетских пирамид, возраст которой превышает 4000 лет (З. Кукал, 1964). С ее поверхности, сложенной блоками третичных нуммулитовых известняков, ежегодно исчезает слой толщиной 0,2 мм. Казалось бы, мелочь, но попробуем произвести простейший арифметический подсчет. За 1000 лет – 20 см, а за все время существования пирамиды – почти 1 м. Это уже солидный слой, на который уменьшилась пирамида благодаря выветриванию. На поверхность пирамиды воздействует дождевая вода, в которой всегда присутствует углекислый газ. Подвергается она и воздействию ветра, эффективность которого усиливается, если он несет с собой мелкий песок и пыль. Кроме физического и химического выветривания, существует еще и выветривание биологическое: в мельчайших трещинах и щелях приживаются мхи и лишайники, корни которых выделяют весьма сильные кислоты, разъедающие поверхность и углубляющие трещины.

В античную эпоху строительным материалом служили известняки (мрамор – это техническое название декоративного известняка), различные кислые и основные изверженные горные породы (граниты, гранодиориты, сиениты, базальты, серпентиниты, перидотиты и т. д.), в меньшей степени песчаники, песчанистые мергели и травертины. В целом горные породы обладают тем большей сопротивляемостью против выветривания, чем больше в них содержание кварца. Разумеется, многое зависит и от климата. Во влажном теплом климате выветривание происходит значительно интенсивнее, чем в сухом. Медленнее всего выветривание идет в полярных областях. С одной стороны, под воздействием низких температур горные породы разрушаются, но, с другой стороны, резко замедляется скорость протекания химических реакций.

Если говорить о средиземноморском климате, то скорость выветривания отдельных материалов приблизительно такова: известняки – 1–5 см, песчаники – 1–10, кислые, средние и щелочные изверженные породы (граниты, гранодиориты, диориты, сиениты) – 2–3, основные изверженные породы (базальты и другие) – 5–10, туфы – более 10 см за 1000 лет.

Выветривание – процесс довольно быстрый, однако даже за долгие 11 500 лет в средиземноморском климате должны были бы сохраниться остатки строений. Разумеется, мы исходим из условий на суше. А как бы шел этот процесс под водой, где, согласно Платону, должны находиться остатки Атлантиды? Мы не случайно употребили слово «выветривание», ибо оно происходит и под водой, притом весьма интенсивно. Содержание кислорода и в глубинных водах весьма значительно, а потому подводное выветривание – это, по существу, процесс окисления. Все соединения двухвалентного железа с течением времени превращаются в соединения трехвалентного железа. Изменению подвергаются илы, темные минералы в изверженных и осадочных породах и известняки, которые всегда содержат какое-то количество изоморфно связанного железа или примесь глинистых минералов. На известняки и на все известняковые горные породы воздействует также углекислый газ, присутствующий в воде. Чем больше глубина, тем больше давление и, следовательно, больше растворимость карбоната. На меньших глубинах, до нескольких сотен метров, химическое воздействие на известняки, пожалуй, не столь интенсивно, как на глубинах в несколько тысяч метров. Мы уже располагаем некоторыми данными для приблизительной оценки скорости подводного выветривания: глубоководный красный ил, являющийся в основном продуктом подводного выветривания, образуется со скоростью нескольких миллиметров в 1000 лет. На небольших глубинах процесс окисления может протекать и несколько интенсивнее. Мы можем вполне обоснованно полагать, что его скорость будет достигать нескольких сантиметров за 1000 лет. За 11 500 лет в морской воде полностью растворилась бы стена, возведенная из горной породы, содержащей значительное количество двухвалентного железа. Это касается базальтов, других основных и ультраосновных горных пород и главным образом туфов, которые к тому же очень пористы. С известняками сложнее. На чистые известняки небольшой пористости морская вода воздействует не так уж сильно. Поэтому даже по истечении значительного промежутка времени оказывается разъеденным только самый верхний слой. Известняки с большим содержанием алеврита либо пористые горные породы, например травертины, могут полностью разрушиться за очень короткий отрезок времени.

На скорость подводного выветривания и разрушение горных пород воздействуют по меньшей мере еще три фактора: 1 – прикрытие осадками, 2 – биологические процессы, 3 – механическая деструкция под воздействием течений и волн.

1. Погребение под вновь образуемыми осадками имеет большое значение. Пока горная порода находится в непосредственном контакте с морской водой, она подвергается прямому воздействию последней. Но стоит ей оказаться прикрытой наносами, она консервируется, выходит из-под коррозийного воздействия воды и может сохраняться значительно дольше. Но, с другой стороны, обнаружить засыпанные археологические остатки труднее, чем открытые.

2. Биологическая деструкция значительно важнее, чем мы себе это представляем. В мелководных морях известняк, а также постройки из него подвергаются воздействию моллюсков, которые легко проделывают в нем свои ходы. Одни виды моллюсков сверлят породу механически, другие протравливают ее с помощью выделяемой ими кислоты. Количество дыр, естественно, тем больше, чем многочисленнее моллюски и чем дольше известняк находится под водой. Сверлящие моллюски обитают на мелководье, и зона их распространения не превышает 55 м в глубину. Наибольшие скопления их сосредоточены в верхних десяти метрах, но в Черном море были обнаружены живые экземпляры даже на глубине 80 м. Скорость разрушения от сверления различна, однако в течение нескольких столетий известняковый блок может быть просверлен настолько, что достаточно более или менее энергичного движения воды, чтобы он распался на многочисленные обломки. В некоторых работах, не отличающихся большой научной строгостью, высказывается порой мнение, что о длительности пребывания известнякового блока под водой можно судить по глубине дыр (см., например, Р. Тёрнер, 1954). Это, однако, бессмыслица. Глубина дыр, то есть протяженность ходов, зависит лишь от сверлящей способности определенного вида организма. Очень редки случаи, когда моллюск продолжает сверлить дыру, оставшуюся после его предшественника. Кроме механического воздействия, горные породы разрушаются под действием кислот, выделяемых водорослями и некоторыми микроорганизмами. Такое разрушение, впрочем, протекает очень медленно и затрагивает лишь самый поверхностный слой.

3. Механическая деструкция усиливает деструкцию химическую и биологическую. Если горная порода (или постройка) разбита волнами, то образовавшиеся меньшие куски легче поддаются разрушению. С механической деструкцией мы можем встретиться только на небольших глубинах. Правда, колебания водных частиц, вызванные воздействием волн, были зафиксированы и на глубине до 200 м (З. Кукал и др., 1977), но эти колебания столь слабы, что едва поднимают ил. Сильные колебания, перекатывающие по дну гравий или разбивающие возведенные человеком сооружения, распространяются только до глубины нескольких метров.

Металлы. Уже из рассказа Платона и по аналогии с богатыми античными городами мы может предположить, что в месте гибели Атлантиды должно быть сосредоточено огромное количество металлических предметов, обработанных в соответствии с разными технологиями и использовавшихся как для красоты, так и в бытовых целях. Рассмотрим теперь, есть ли надежда на вероятность сохранения этих предметов и что с ними произошло бы, если бы они находились на морском дне эти пресловутые 11 500 лет. В пресной воде надежда на сохранение есть у всех металлов, в морской соленой воде их шансы куда призрачнее, ибо на них влияют соли. Соль оказывает на металлы коррозийное воздействие, кроме того, процесс коррозии и разложения ускоряется под действием гальванических токов. Морская вода действует как электролит, различные металлы – соответственно как катоды и аноды. Там, где в морской воде присутствуют металлы, возникает нечто похожее на огромную батарею. Железо превращается в гидратированные окислы, медь и олово – в карбонаты, серебро – в сульфиды и хлориды. Если эти металлы постоянно подвергаются воздействию воды, то разрушаются очень быстро. Например, слитки железа уже через 200 лет превращаются в порошкообразный гидратированный окисел. От медных сплавов (бронза, латунь) и от чистой меди, если предметы небольшие или тонкие, ничего не остается через 200–400 лет. Если же толщина медных предметов значительная, то на их поверхности может образоваться слой не поддающихся разложению карбонатов, который может защитить внутренние слои.

Химически стабильно золото, впрочем, при условии, что его проба выше 9 каратов.

У некоторых металлов есть определенная надежда на сохранение в том случае, если они быстро покроются водорослями или кораллами. Тогда на поверхности предмета возникает оксидированный слой, а сам предмет может сохраняться на протяжении нескольких тысяч лет. Здесь, однако, существует другая опасность для искателей Атлантиды. Попробуйте обнаружить археологические объекты под покровом известковых организмов! Ведь их толстый слой скрывает от глаз такую желанную для нас тайну!

Ну а как ведут себя в морской стихии другие материалы? Дерево в морской воде крайне неустойчиво. На него тут же набрасываются моллюски-древоточцы, и через несколько столетий от деревянного предмета почти ничего не остается. Керамика может выдержать и несколько тысяч лет, правда, только в том случае, если поверхность амфор или других предметов тщательно отполирована и не повреждена. От необожженных кирпичей ничего не остается через несколько десятилетий. Они окисляются и размокают. Обожженные кирпичи теоретически должны сопротивляться дольше, но поскольку они очень пористы, то разрушаются в течение нескольких столетий. Мертвые жемчужины тоже не выдерживают воздействия морской воды, сильно коррозируют и распадаются. Так же нестабильны кости; относительно долгий период пребывания под водой может выдержать только слоновая кость.

Фото 14. «Сокровища», найденные на дне моря. Сфотографированы в таком состоянии, в каком они были обнаружены. Слева вверху: голова мраморной статуи Афродиты. Справа: голова Пана, также из мрамора. Обе были найдены поблизости от тунисского побережья и пробыли под водой почти 2000 лет. Столько же пролежала на дне и бронзовая фигурка (внизу слева)

Фото 15. Прибой легко разрушает памятники античного зодчества. На фотографии руины римского города Лептис-Магна в современной Ливии (фото Д. Кукаловой)

Итак, сохранение многих объектов зависит от того, насколько долго они контактируют с морской водой и быстро ли покрываются наносами, защищающими их от соприкосновения с водой. Поэтому полезно знать, с какой скоростью происходит осадконакопление в различных районах моря. Впрочем, у этой проблемы два аспекта. С одной стороны, слой осадков может защитить археологические памятники, с другой – он делает абсолютно невозможным их обнаружение. По описаниям и фотографиям останков затонувших судов и затопленных портов мы знаем, что в некоторых местах в настоящее время практически нет никакого осадконакопления, в других же, наоборот, оно происходит чрезвычайно быстро. Зависит это главным образом от близости источников осадочного материала, таких, например, как устье реки, или от подводных течений. Последние могут не только препятствовать осадконакоплению, но, наоборот, сгладить или подвергнуть эрозии морское дно. В некоторых узкостях, например в проливе Ла-Манш, это происходит даже на двухсотметровой глубине, а кое-где и на больших глубинах, например в теснинах между Эгейским морем и Левантийской котловиной. На мелководье, до глубины 10 м, трудно обнаружить какую-нибудь закономерность в этих процессах. Предметы на дне, остовы судов и развалины построек могут то засыпаться, то обнажаться. На больших глубинах осадконакопление более стабильно. В заливах, в прибрежной части шельфа и в аналогичных по условиям районах, удаленных от устьев рек, осаждение песков или песчаных илов с учетом сжатия и спрессовывания осадков может достигать скорости 50–200 см за 1000 лет (более подробно см. З. Кукал, 1970). За 10 000 лет, следовательно, мог бы образоваться слой толщиной в 10 м. И то, что когда-то было на поверхности дна, сегодня мы уже не смогли бы обнаружить. Еще более бесперспективна ситуация вблизи дельт, где процесс осадконакопления протекает в несколько раз быстрее. Наоборот, ситуация была бы благоприятнее (для Атлантиды!) на больших глубинах, посреди шельфа или в верхних частях материкового склона, где слой осадков мощностью 20 см накапливается в течение 1000 лет. Но и при таких темпах это составляет 2 м за 10 000 лет. Из-под такого слоя вряд ли сегодня может что-либо выступить.

Мы должны упомянуть и о глубоководных областях, то есть о глубинах в несколько сотен и тысяч метров, где оседают известняковая муть или илы, причем со скоростью нескольких миллиметров или сантиметра за 1000 лет. За 10 000 лет не набралось бы и метра! Но в таких местах мы вряд ли найдем остатки Атлантиды. Наиболее вероятным было бы обнаружение ее на вершинах подводных гор или подводных хребтов, где осадконакопление незначительно, поскольку там обычно существуют течения, постоянно уносящие ил и мелкозернистый песок.

Итак, есть ли надежда на сохранность, если принять во внимание все вышеупомянутые факторы, а именно скорость осадконакопления, выветривание, химические, биологические и механические процессы? Скажем откровенно: «Надежда существует всегда, но в данном случае она минимальна». Если бы какие-то руины или другие остатки развитой цивилизации действительно пробыли на морском дне 11 500 лет, от них мало бы что осталось. А если от полного уничтожения они были бы спасены слоем осадков, тогда их обнаружение было бы во много раз труднее, чем в том случае, если бы на дне моря выступали развалины стен дворцов, да еще со скульптурами, к тому же позолоченными…

Предыдущая | Оглавление | Следующая