РОСТ МОГУЩЕСТВА АФИН
Во время богатых всевозможными перипетиями военных действий в Аттике и Беотии, завершившихся битвой при Платеях, открылась новая арена для борьбы между эллинами и персами. Немедленно вслед за бегством Ксеркса Фемистокл направил аттические корабля в Архипелаг; он сгорал от нетерпения видеть дальнейшее развитие силы, им основанной; флот должен был стать не только щитом отчизны, но и сильным орудием кары и средством для покорения народов. Вследствие этого Фемистокл немедленно занялся на собственный страх, не предупредив остальных полководцев, привлечением к ответственности тех мелких приморских государств, которые оказали содействие персам.
Повелительно и гордо обратился он к островитянам, требуя от них денежной пени; медлить им нечего, прибавил он, так как за ним два могущественных божества: убеждение и принуждение; кто не последует за первым, будет вынужден подчиниться второму.
Андрос отважился сопротивляться и был осажден, между тем как Парос, Карист и другие островные города Архипелага без сопротивления выплатили требуемые пени, чтобы избежать участи андросцев. Страх распространился по всему Архипелагу, для которого день Саламинской битвы стал началом новых бедствий; Фемистокл же вернулся в Афины, являясь как бы счастливым преемником Мильтиада, с богатым грузом денег. Граждане поняли, насколько усилилось их значение; они чувствовали себя сильными и могущественными, хотя их дома, дворы и стены представляли груду обломков и хотя они не могли даже назвать своей землю, находившуюся под их ногами. Вместо того чтобы боязливо и малодушно собирать воедино все свои силы, они решили, что бы из этого ни вышло, снова выдвинуть свой флот в следующем же году.
Другие государства не хотели отстать от Афин. С наступлением весны, когда Мардоний еще стоял в Фессалии, собрался близ Эгины под предводительством Леотихида и Ксантиппа флот в 110 кораблей. Лишь только они соединились, с противоположного берега прибыли послы, сообщившие, что персидский флот, состоящий из 300 парусных судов, стоит под Самосом для наблюдения за Ионией, что для той же цели собирается сухопутное войско близ Микала, что сам Ксеркс находится в Сардах, выжидая исхода греческих дел, но что несмотря на это все находится в брожении, а в Хиосе уже началось восстание. Пусть флот только покажется в Ионическом море, и противолежащие города открыто пристанут к грекам.
Флот двинулся к Делосу. Сюда прибыли новые послы. Из Самоса, главной квартиры неприятеля, явились депутаты, умолявшие полководцев избавить их остров от господства варваров и водворенного ими тирана. Афиняне увлекли с собой неповоротливых пелопоннесцев. В виду персидского флота, снова встретившегося здесь с греками, Самос был принят в состав Эллинского союза. Персидский флот не отважился на сопротивление, а напротив, несмотря на то что численностью втрое превосходил греческий флот, отступил к мысу Микала, под охрану сухопутного войска; корабли были притянуты на берег и окружены сильными окопами. Здесь персы считали себя в полной безопасности и надеялись весьма легко завладеть отсюда тем, от чего временно отказались.
Но греки не были расположены оставить свое дело не оконченным. Леотихид, поддавшись раз внушениям своего живого и деятельного ионийского характера, решился идти вслед за неприятелем.
С удивлением увидали укрепившиеся в Микале персы, как причалили греки, как высадились войска и, невзирая на целый дождь стрел, двинулись на укрепленные в виде лагеря корабли. Афиняне вместе с коринфянами, сикионцами и трезенцами, находясь ближе других от персов, раньше всех вступили в рукопашный бой. Они отбросили персов и проникли вместе с ними в лагерь. Измена греческих племен, в особенности милетцев, долженствовавших прикрыть отступление персов в горы, а вместо того направивших отступавшие войска по ложному пути, сделала поражение персов полным, хотя они и сражались с редким мужеством и имели на своей стороне все преимущества: и превосходство сил, и удобнейшее расположение. Оба вождя их, Тигрант и Мардонт, пали в борьбе. Остатки войска бежали в самом ужасном состоянии в Сарды, где находился двор Ксеркса, ожидавшего обещанных ему Мардонием вестей о победе. В то самое время, когда он мечтал о покорении Греции, он увидал себя осажденным и покоренным в собственной стране; сила его была настолько надломлена, что он не был в состоянии предупредить открытое отпадение даже ближайшего прибрежья. Согласно греческому мифу, смелая и блестящая победа при Микале была будто бы одержана греками вечером того же дня, когда сражались братья их при Платеях: чудесным образом слух об этих двух одновременных победах разнесся в войсках и поддерживал их мужество в кровавой борьбе.
Успехи, выпавшие на долю эллинов, были так неожиданны для них самих, что застали их совершенно неподготовленными, так что они пришли в затруднение от собственных побед.
Что было делать с Ионией? Следовало ли принять всю страну в состав Эллинского союза? Это была бы, как думали пелопоннесцы, слишком большая ответственность; тогда будет нужен постоянный сторожевой греческий флот для охранения различных прибрежных местностей в случае, если бы персы снова двинулись из внутренних земель с новыми силами. Лучше было бы пожертвовать страной и поселить ионийцев в других местах в ущерб приверженцам мидян, именно аргивянам, беотийцам, локрийцам. Таким образом можно было бы создать прочную, замкнутую в себе самой и сильную Элладу.
Афиняне выступили тогда на защиту городов; они оспаривали у пелопоннесцев право высказывать свое мнение относительно аттических колоний и энергично противились таким планам, которые передали бы в руки персов удобнейшие места для нападения на Элладу. Напротив, Иония должна быть оплотом против варваров; здесь грекам необходимо быть властителями, чтобы обеспечить за собой море и собственные берега. Афинянам помогли также настояния самих ионийцев, и слышать не хотевших, конечно, о насильственном выселении. Таким образом, были прежде всего приняты в союз Самос, Лесбос, Хиос и целый ряд других городов Архипелага; после того как эллины еще недавно самоотверженно отказались от своих родных городов и среди величайших опасностей отстаивали землю своей родины, к ним теперь присоединилась значительная часть персидских подданных, из этого образовалась новая Эллада, Греческое государство, охватывавшее обе стороны моря.
Осторожность требовала, чтобы греки прежде всего оградили себя от новых походов из Азии в Европу, так как никто не сомневался в том, что уцелел еще мост через Геллеспонт или что он по крайней мере восстановлен. Когда же мост оказался разрушенным, пелопоннесцы стали настаивать на прекращении похода, неожиданный успех которого завлек их уже гораздо дальше, чем они вообще предполагали. Афиняне же, напротив, решили не удаляться, несмотря на позднее время года, и не оставлять не оконченным начатого. Сестос, укрепленный пункт на Геллеспонте, не должен был оставаться в руках врага, и нападение следовало предпринять немедленно, прежде чем город приготовится выдерживать осаду. Они отпустили на родину пелопоннесцев и под предводительством Ксантиппа соединились с кораблями ионийцев и геллеспонтцев для нового предприятия.
Они встретили более сильный отпор, чем ожидали. Артаикт, правитель Херсонеса, находившийся в Сестосе со всеми накопленными им сокровищами, приготовился к отчаянной обороне в надежде, что персидские войска не замедлят двинуться на выручку столь важной крепости. Наступила зима, и афиняне начали уже тяготиться непривычным для них напряжением сил. Но полководцы умели поддерживать в войске бодрость духа, и обещания их вскоре сбылись. Голод заставил персов покинуть город, и Артаикт попал в руки греков, строго казнивших его за поруганные греческие святилища. Это был блестящий успех, Херсонес был освобожден, и богатая добыча (в том числе и канаты, сплетенные в Египте для геллеспонтского моста) была с триумфом доставлена на родину. Но главный результат заключался в том, что афиняне остались на поле сражения одни, что они слились с ионийцами в одну морскую державу и что после подобных успехов они воодушевились таким мужеством, для которого ничто не казалось ни слишком отдаленным, ни слишком трудным. Они уже видели свой город центром греческих приморских стран.
