Солон верил в силу доброго начала в человеке и желал, чтобы гражданская добродетель основывалась на свободной нравственности, поэтому он не ослаблял государственную связь, а постарался, напротив, привязать к ней граждан всеми их интересами. Поэтому каждое лицо имело право и обязанность выступать в качестве истца во всех случаях, где видело опасность для государственного блага и общественных нравов; каждый гражданин, если видел упущения со стороны должностных лиц, приставленных для охраны законности, мог начать судебное преследование против личностей, опасных для всех; на случай борьбы между партиями Солон установил в принципе, что каждый гражданин под страхом тяжких имущественных пеней и унижения чести обязан был неотлагательно и решительно принять то или другое положение, с тем чтобы никто не мог, руководствуясь низким расчетом, оставаться нейтральным, выжидать хода событий, чтобы затем примкнуть к торжествующей партии.
Солон не чуждался и таких законоположений, которые во имя общего блага ограничивали бы свободу отдельных личностей, потому что убедился в необходимости законной дисциплины, которая путем постоянного приучения массы к нравственным принципам оказывает на нее благодетельное и облагораживающее влияние.
В этом отношении особенно важно было противодействовать тем влияниям, которые поддерживались племенной близостью и торговыми связями и исходили от азиатских ионийцев. Поэтому аттическим гражданам было запрещено заниматься ремеслами, считавшимися недостойными свободных людей, например приготовлением и продажей мазей, была сдержана роскошь народных одеяний, были изданы постановления на случай свадебных торжеств и погребений, не налагавших на граждан тягостных стеснений и напоминавших им о чувстве меры. Были запрещены щеголянье дорогими надгробными памятниками, страстные плачи по умершим, занесенные из Малой Азии и распространившиеся по всей героической Греции. Таким образом, под указаниями закона характер аттической Ионии обособлялся от склада жизни в Ионии азиатской, и граница между варварским и эллинским элементом, так легко сглаживавшаяся в жизни ионийцев, чуждой стеснению, была проведена резкими чертами.
Вообще же Солон не упускал ничего, что могло бы и в торговой сфере содействовать полному развитию благосостояния и облегчить всеми способами международные отношения. С этой целью были приведены в строгий порядок система меры и веса и денежный счет. Высшей единицей остался талант в 60 мин, меньшей же единицей была драхма. В качестве разменной монеты вошла в обращение монета в четыре драхмы. Чекан производился в святилище героя Стефанэфора (вероятно, Тесея); здесь были изготовлены первые серебряные деньги новоаттического счета, золото также чеканилось в это время. После упомянутого выше изменения в весе монеты старый талант употреблялся лишь как единица веса в торговле, так что торговая мина равнялась по весу не 100, а 138 новым драхмам. Полновесность монеты считалась особым достоинством государства, так как она свидетельствовала о солидности и честности всего общественного быта. Поэтому Солон установил для афинян обязательство обращать особое внимание на чистоту металла и точность в счислении. Подделка монеты наказывалась у него смертью. Последствием этих его распоряжений было то, что аттические драхмовые монеты всюду принимались с доверием, что сильно содействовало поднятию аттической торговли.
Наконец, для введения в жизнь афинян нового и прочного порядка во всех отношениях было преобразовано и аттическое летосчисление. Старый прием эллинов начинать месяц с появления новой луны был сохранен, но вместе с тем постарались воспользоваться результатами астрономии и с их помощью уровнять лунные годы с солнечными, так, чтобы месяцы не выходили из пределов того времени года, к которому относились сообразно заключавшимся в них религиозным празднествам и отправляемым в это время занятиям народа.
С этой целью уже задолго до того ввели чередование так называемых полных и пустых месяцев и старались в пределах более обширного круга годов сглаживать постоянно обнаруживавшиеся противоречия.
Важнейший цикл этого рода охватывал собой восемь лет, он был положен в основу устава празднеств, связанных с культом Аполлона. Но после того, как аттическое государство вступило в такие разнообразные и близкие отношения с Дельфами, после того, как религия Аполлона стала общим аттическим исповеданием и служила новой связью, соединявшей все население, в основу аттического календаря положено было дельфийское, или пифийское, летосчисление; этот календарь был введен вместе с обнародованием законодательства Солона, вполне уместно отметив собой начало нового порядка вещей и радикальнейшей эпохи аттической истории. Афины, особенно благоприятствовавшие астрономическим наблюдениям благодаря чистоте своего воздуха и горным хребтам, пересекающим горизонт, стали центром астрономических занятий, неутомимо преследовавших проблему более верного деления года. Знание календаря было, таким образом, освобождено от жреческого влияния, и порядок следования годов возвещался всем и каждому во всенародных записях.
Подобно тому, как некогда Тесей при помощи богини красноречия мог осуществить великое дело политического объединения Аттики, так и новый государственный строй имел основанием кроткую силу убеждающей речи. Солон был в высшей степени способен пользоваться этой силой благодаря своей примиряющей личности, поэтическому дарованию и недосягаемой репутации чистейшего патриотизма. В течение многих лет он старался изменить деятельность своих сограждан в различных общественных сферах и подготовить их к предстоявшим событиям, угадать во время многократных обсуждений вопросов то, что действительно могло быть достигнуто; много пришлось ему вынести горьких минут вследствие постыдного злоупотребления его доверием, вследствие предрассудков и своекорыстного эгоизма; наконец он счел, что приготовления настолько подвинуты, что ему возможно уже приступить к осуществлению дела всей его жизни.
Для этого необходимо было, чтобы старинное гражданское сословие облекло его особым влиятельным саном. Он настоятельно желал, чтобы новый государственный порядок никогда не мог подвергнуться упреку в том, что был введен посредством переворота и что ему в чем-либо недостает полной законной силы. Поэтому(в олимп. 46,3)по-коления эвпатридов, еще пользовавшиеся в этом году главенством в государстве, избрали его первым архонтом и вместе с тем миротворцем и законодателем.
Приняв эту должность, он в силу данных ему полномочий велел записать новые законы, предварительно приведенные в систему, и выставить их в замке под эгидой божества, покровительствующего городу, для ознакомления с ними всех. Они был начертаны на выбеленных деревянных таблицах, соединенных в трех- или четырехгранные призмы в человеческий рост, устроенные так, что могли вертеться на оси; благодаря этому можно было повернуть к себе любую сторону.
Есть предание, что одна группа таких построек заключала в себе постановления гражданского права, другая же – священное и связанное с ним общественное право. Если Солон даже в оформлении делал такие различия, то этим он хотел указать, что религиозные постановления, коренившиеся в древнейшем предании и подтвержденные дельфийским богом, будут служить неизменными основами государственного быта, тогда как сложившееся из самой жизни частное право должно развиваться далее по мере развития самой жизни. Никто не сознавал этого яснее Солона, направление которого и в этом отношении составляет решительную противоположность с неподвижной рутинностью законодательства Ликурга.
