Первые золотые и серебряные монеты были привезены из Азии в Элладу под видом товаров. Мало-помалу они вошли в употребление в качестве денег – сначала у купцов при торговых связях с заморскими странами, затем и в местном обращении, употребляясь для выполнения различных взаимных обязательств. Все предметы, удовлетворяющие жизненным потребностям, были постепенно приравнены к определенным продажным ценам, и вследствие этого, естественно, вздорожала и вся жизнь. Каждый стал употреблять деньги; при этом, однако, несмотря на то что государство начало, по примеру Фидона, само чеканить монету, долгое время в обращении было весьма мало денег. Ничтожное наличное количество их находилось в руках купцов и деловых людей; они могли по своему произволу устанавливать стоимость денег и назначали высокие проценты. С той поры как деньги перестали быть товаром, подобным другим предметам рыночной торговли, а без них не был уже в состоянии обойтись и беднейший человек, вследствие указанных причин сложилось стесненное положение народа, тем тяжелее ложившееся на мелкий люд, что законодательство о долгах, составленное в интересах состоятельного класса, было тогда неумолимо строго.
Таким образом, дошло до того, что ростовщичество изнурило все силы страны, точно ядовитая сорная трава. Одно свободное хозяйство упразднялось за другим, один двор за другим отдавался в залог, а на границах пахотных полей виднелись каменные столбы, где обозначались суммы, в которые поля были заложены, и имена кредиторов. Злосчастное расслоение всего населения на богатых и бедных разрасталось в угрожающих размерах. В то время как богатым предоставлялось много возможностей умножать свои капиталы, из числа крестьян лишь немногим удавалось достигнуть лучшего положения. На главнейших равнинах мелкая поземельная собственность и вместе с ней и то среднее сословие, в котором Солон видел надежду своей родины, все больше и больше сокращалось, тогда как в горных округах и на побережье все сильнее начинало выделяться население, стремившееся к различным новшествам.
Здесь-то и предстояло оказать помощь; энергичный государственный человек не должен был отступать даже перед такими мерами, которые ради общего блага вторглись бы в частную жизнь и могли бы быть проведены лишь с существенным ущербом интересам кредиторов. Право отдачи в залог было ограничено, отныне оно не могло распространяться на личность должника и его семью. Государство поддержало свое достоинство, уничтожив возможность перехода одного гражданина в крепостную зависимость от другого или продажи его в рабство. Но нельзя было не снять с народа и бремени долгов, коль скоро все должно было измениться к лучшему; текущие долги нужно было сократить, насколько это возможно было сделать, не прибегая к революционным средствам. Но как трудно было найти здесь истинный путь, с тем чтобы, с одной стороны, не возбудить только массу, но действительно облегчить ее положением с другой стороны, чтобы избежать таких мер, какие были приняты, например, в Мегаре и стали источником прискорбных междоусобий!
Солон избрал путь, делающий великую честь его политической мудрости, так как он достиг своей цели такими средствами, которые в то же время являлись желательными и подругам экономическим причинам. В Афинах уже с некоторого времени чеканили по эгинскому размеру драхму почти в шесть граммов. В Элладу, однако, проник из Азии и другой счет, именно счет на золото, к грекам он пришел из Эвбеи и поэтому золотой талант носил название эвбейского. Рассудительным грекам вскоре пришлось убедиться в том, что гораздо целесообразнее чеканить оба рода монет по одному весу, причем отношение одного металла к другому стало еще яснее. Вначале это было замечено, по-видимому, в Коринфе, затем и в Афинах. Солон перешел к счету на золото; примкнув к мало – азиатской денежной единице (золоту), он стал чеканить серебряную монету, создав, таким образом, драхму в 4,36 г, соответствовавшую четвертой части фокейского статера. Сто таких драхм составляли мину, но новая мина относилась к старой как 100:137.
Солон воспользовался этим переходом от более тяжеловесной к легкой денежной единице, позволив должникам выплатить займы, сделанные тяжеловесными деньгами, легкой монетой. Таким путем они получали облегчение в 27 процентов; вместо 1000 драхм они уплачивали сумму, равнявшуюся прежде 730. Кроме того, уплата с рассрочкой была облегчена разными льготами, а кстати и установлен законный размер процентов.
Человек, подобный Солону, благодаря примиряющей силе своей личности и мудрому умению пользоваться благоприятным настроением масс, мог достигать необычайных целей. Государство само сняло со своих должников обязательства и отказалось от не выплаченных еще штрафов. Это дало многим земледельцам возможность начать новое и правильное хозяйство; внутри и вне границ Аттики все обнищавшие афиняне стали свободными и самостоятельными, рабы и пролетарии стали гражданами, и Солон, полный благодарности за достижение успеха, мог обратиться к матери сырой земле с приветствием об избавлении ее от ненавистного бремени заимодавческих столбов:
Свидетельницей быть моих деяний зову тебя
Я, мать земля; столбов я многих бремя,
Тебя давивших, навеки ныне уничтожил.
Рабой была ты прежде, свободна ты теперь.
И многих возвратил я днесь в родной их город,
Воздвигнутый богами; вернулся вспять и тот,
Кто под суровым гнетом оков работал
Подневольно, почти забывая звуки родной речи,
Скитаясь, точно странник по чужим странам.
Так и других, что терпели позор рабства дома
И трепетали перед бичом своих хозяев,– и их
Освободил я. Так поступил я в силу полномочий;
Соединяя вместе силу с правом, как то нужно было,
Я исполнил обет, данный соотечественникам.
И добрым я и злым дал одни и те же законы,
Уставив одинаков всем право. Если бы кормило государства
Имел другой незрелый и честолюбивый муж,–
Он не сумел бы одолеть своего сердца, он не успокоился бы
До тех пор, пока не извлек бы себе из всего лучшей части.
Чтобы предотвратить и на будущее время возвращение подобного порядка вещей, Солон, конечно, не решился противодействовать свободному развитию деловых отношений изданием законов о ростовщичестве; напротив, после некоторых ограничений относительно найденных в наличности долгов, он предоставил на будущее время полную свободу установлению процентов; в то же время издал относительно земельной собственности весьма радикальные законы, установившие ее размер, далее которого запрещалось переходить. Так далеко шла заботливость Солона о сохранении мелкой собственности, о преграждении закупок земель владельцами капитала, упразднении крестьянских хозяйств и соединении многих земельных участков в одних руках.
То был ряд полезнейших узаконений; они даровали народу такие выгоды, какие в других странах добывались лишь ценой кровавых волнений, и притом бывали далеко не так прочны. Упомянутое вмешательство в денежные дела граждан оказало так мало вредного влияния на общественный кредит, что именно в Афинах, несмотря на все колебания политики, денежные обороты были самыми верными и прочными. Монетная система после Солона не понижалась больше. Приведенные же меры составили в совокупности так называемую сисахфею,т.е. облегчение тяготы, удручавшей народ. Отныне он свободнее и бодрее мог идти навстречу политическому развитию. Солон и здесь ясно сумел понять данные обстоятельства. Государство афинян, как учил Солон, вовсе не такое учреждение, в котором участвует лишь известное число семей как бы в силу наследственных прав; напротив, подобно тому, как религия Аполлона стала общей всем, так и государство, некогда основанное ионийскими родами, должно объединять всех свободных жителей аттического происхождения. Все имеют одинаковое право на предоставляемые им выгоды, но все должны нести и соответственные обязанности. Поэтому, однако, не все должны быть равноправными, так как несправедливо было бы, если бы афинянин, семья которого обитала в течение нескольких веков в долине Кефиза, имел не более прав участвовать в государственных делах, чем ремесленник, который чувствует себя дома там, где у него есть заработок. Солон установил, что готовность и способность служить государству будет отныне мерилом, сообразно с которым каждому человеку должна быть присвоена известная доля гражданских прав.
