КОЧЕВАНИЯ И ПЕРЕСЕЛЕНИЯ ГРЕЧЕСКИХ ПЛЕМЕН
Древнейшие события греческой истории связаны с тем миром, который соединял все берега Архипелага в одно обширное целое. То, о чем отныне будет говориться, возникает в центре северогреческого материка; это как бы отражение изнутри к окраине, из гористого края к морскому берегу, с запада к востоку. Неизвестные до тех пор племена начинают движение в своих далеких нагорьях; одно продвигает другое вперед, целые ряды племен приходят друг за другом в движение; старые государства падают, столицы их пустеют, водворяется новое деление территорий, и после долгого периода дикого брожения окончательно складывается Греция с новыми племенами, государствами и городами.
Значительное число греческих племен, переселившихся на европейский полуостров по суше, избрало, по примеру италийцев, путь на запад через Пеонию и Македонию и проникло таким образом через Иллирию в западную половину северогреческой альпийской полосы, которая вследствие благоприятного строения ее горных хребтов и долин была на севере гораздо доступнее, чем Фессалия, замкнутая в котловине. Множество полноводных рек, протекающих одна возле другой в длинных лощинах к Ионическому морю, облегчало дальнейшее передвижение к югу; богатство пажитей побуждало к переселению, и таким образом Эпир стал местом жительства тесно скученных народностей, которые начинали свою культурную жизнь в благодатной низменности этой страны.
В Эпире насчитывали три главных племени, из которых хаонцы считались старейшим; они жили к югу от Акрокеравнского мыса вплоть до побережья, тянущегося против острова Керкиры (Корфу). Далее к югу жили феспроты, а внутри страны, у подошвы Пинда – молосцы. Еще древнее этого деления на три племени является имя греки (Graikoi), которое эллины считали древнейшим наименованием своих предков; этим же именем италийцы называли всю группу племен, с которыми они некогда вместе жили в этих краях и которые носили название Graeci (греки). Это первое общее имя для европейских племен эллинов. Впоследствии на эти эпирские племена смотрели как на варваров, с тех пор как они далеко отстали в развитии от южных государств и восприняли много чужестранной примеси, но по своему происхождению они были совершенно однородной ветвью греческого народа, они сберегли его древнейшую святыню и придали ей национальное значение.
Вдали от морского берега, в замкнутой горной местности, где сходятся источники Фиама, Аоя, Арахта и Ахелоя, расстилается у подножия Томара Янинское озеро, на лесистом берегу которого среди нив и пойменных лугов находилась Додона, избранное местопребывание пеласгического Зевса, незримого бога, возвещающего о своем присутствии посредством шороха дубовых ветвей, бога, чей алтарь был обставлен обширным кругом треножников в ознаменование того, что он впервые соединил вокруг себя домашние и общинные поселения в единый союз.
Как ни кажется отдаленной от оживленной жизни морских племен тихая горная долина Додоны, племена эти рано проложили себе дорогу в Эпир. Главной точкой опоры для их влияния в этой сфере был, вероятно, Керкирский пролив. При его начале в стране хаонцев лежало старое поселение Феника; между землями хаонцев и феспротов близ устья Фиама находился город Илион, основатели которого оставили свои имена соседним потокам, Симею и Ксанфу. Чужестранные колонисты проникли из береговых пунктов внутрь страны. Пеласгический Зевс также не остался одиноким в Додоне: с поклонением ему соединилось чествование перенесенной с дальнего востока богини творящих сил природы, богини, носившей имя Дионы. Символом ее и здесь является голубь, от которого и ее жрицы получили название пелиад.
В разное время отдельные племена, выделявшиеся своими особенными силами, покидая густонаселенный Эпир, спускались через хребет Пинда в восточные области; они хранили в себе воспоминания о родине, где начали свое историческое существование, и таким образом расширили славу эпирской святыни далеко за пределы страны. Так Ахелой получил национальное значение; для греков он стал всем рекам рекой, священным источником всех пресных вод, имя которого призывали при всех торжественных клятвах. Его культ почти слился с поклонением Додонскому Зевсу, который повсюду, где служение ему было распространено, требовал жертвоприношения и для Ахелоя.
Не сохранилось никаких преданий о древнейших переселениях, которые установили связь между дубовыми рощами Эпира и восточными областями и перенесли культ Додоны в Сперхей, где Ахилл чествовал эпирского бога как исконное божество его рода. Сохранилась, однако, память о позднейшем приливе народа из Эпира в Фессалию, о появлении кочевого племени, которое до того времени пасло свои табуны в верхних долинах Арахта и Ахелоя, а потом, выйдя из спокойного состояния, продвинулось на восток, к тем местам, где Пинд проходит по стране, как высокий позвоночный столб, отделяя западные местности от восточных. С высоты горных проходов открывается широкий видна обширные нивы Пенея, где привольно расселились зажиточные племена, как бы возбуждая в чуждом народе охоту к завоеваниям. Легчайший подход сюда представлял собой Гомфойский горный проход: спустившись на ту сторону хребта, эпирский народ вступил в круг греческой истории и дал тем толчок к целому ряду других переселений, которые одно за другим потрясли всю Элладу. То появилось фессальское племя.
По своему происхождению это племя не было чужеземным, оно было связано с древнейшими обитателями Пенейской долины одним языком и богослужением; тем не менее оно грубо и враждебно отнеслось к ним. Это было племя могучее и необузданное; привыкшее к охоте и военным походам, оно презирало однообразные земледельческие занятия и потому навсегда сохранило в своем характере что-то беспорядочное и своевольное. Схватить буйвола могучей рукой было великой радостью для мужчин, и страсть к войнам увлекала их в дружеские и враждебные страны в погоню за приключениями и добычей. Они нашли в новой стране оседлым эолийское племя, которое издавна уже восприняло на морском побережье зачатки высшей культуры и развило их у себя. Главным поселением этих греков была Арна, лежавшая в благодатной низменности у подошвы южных Фессалийских гор, с чьих вершин множество потоков стремится к Пенею. Близ деревни Матаранга были впоследствии найдены следы этого древнего места. Там чествовали Посейдона и Афину, а одна ветвь эолийского народа, поддерживавшая у себя этот культ, называла своего родоначальника Беота сыном Арны, а себя – арнейцами или беотийцами.
