Можно ли измерить личность?
Или давайте возьмем другую ситуацию. Попросим человека оценить по шкале превосходства шекспировского «Гамлета» и новейший голливудский шедевр. Мы будем рассматривать его вердикт не как говорящий нам очень многое о Шекспире и его превосходстве, а как дающий какое-то представление об оценивающем его.
Конечно, трудности совершенно неизбежны. На протяжении всего времени мы имеем дело с процессом взаимодействия двух людей, и нам следует анализировать это взаимодействие, а не принимать любую его сторону в качестве объективно верной. Существует явное доказательство того, что данное утверждение действительно правильно. В силу его важности будет приведено лишь одно исследование. Гипотезу, на которой основывалось это исследование, можно выразить следующим образом. Человек, оценивающий других в отношении конкретного качества, в своей оценке будет опираться не только на объективную реальность, но и на свое собственное обладание этим качеством. Влияние на его оценки будет осуществляться двумя разными способами, в соответствии с тем, осознает ли он то, что сам обладает оцениваемым качеством, или не осознает. Другими словами, если он этого не понимает, то будет склонен приписывать рассматриваемое качество другим людям в большей степени, тогда как в противоположном случае тенденция к приписыванию этого качества другим людям проявится в меньшей степени.
Эксперимент проводился по довольно простой методике. Была отобрана группа людей, каждый из которых достаточно хорошо знал других. Их попросили оценить самих себя и друг друга по ряду качеств, основным из которых была жадность. Прежде всего, были отобраны те люди, которые, по мнению большинства, были жадными. Другими словами, они могли рассматриваться как обладающие этим качеством в степени выше среднего. Затем их разделили на две группы: на тех, кто осознавал и оценивал себя как жадного, и тех, кто этого не осознавал и считал себя нежадным, и предложили им дать оценки остальным членам группы. На следующем этапе оценки, сделанные этими двумя группами судей по отношению ко всем другим людям в группе, сравнили со средними оценками, сделанными всей группой. Согласно гипотезе, те судьи, которые были жадными и осознавали это, будут довольно снисходительны и не припишут жадность другим людям, тогда как те судьи, которые были жадными и не понимали этого, будут более строгими и припишут другим людям жадность в большей степени, чем это объективно оправдано. Точно так все и произошло. Следовательно, мы можем видеть, что для того, чтобы понять значение оценки, данной одним человеком другому, мы должны иметь некоторое представление не только о том значении, которое оценивающий приписывает используемому термину, но и о том, обладает ли он сам рассматриваемым качеством и понимает или не понимает это обстоятельство. Конечно, такой подход неимоверно усложняет проблему оценок в целом.
К сожалению, это не единственная возникающая трудность. Их намного больше. Одной из наиболее распространенных является так называемый эффект «гало», термин, используемый для обозначения тенденции, общей для человеческих судей и заключающейся в симпатии или антипатии к оцениваемому в целом, вследствие чего последнему могут приписываться все приятные и замечательные качества, если он нам нравится, или все неприятные и не очень выдающиеся — если не нравится. Итак, снова отношение оценивающего к оцениваемому влияет на окончательную оценку, делая ее более субъективной и менее правдивой, чем нам бы хотелось. Обойти эффект «гало» очень трудно, но это можно сделать, если всегда иметь двух судей для каждого из оцениваемых — одного, которому он чрезвычайно нравится, и другого, которому он очень не нравится. Однако на практике это весьма трудно осуществимая вещь, а конечным результатом может стать то, что у каждого будет средняя оценка, поскольку оценки двух судей могут полностью уравновесить друг друга.
И последний момент, о котором необходимо упомянуть. Люди в очень большой степени отличаются по способности к оценке. Некоторые явно имеют почти сверхъестественную способность приходить к верному ответу, тогда как другие почти постоянно ошибаются в своих оценках и основанных на них прогнозах. Так, во время войны было выявлено, что в комиссиях Военного министерства по отбору, в которых ряд судей делали прогнозы относительно «офицерских качеств» и будущей карьеры молодых кандидатов в офицеры, некоторые люди имели общий уровень правильных прогнозов, намного превышающий уровень своих коллег, тогда как другие были необычайно некомпетентными. Это обстоятельство было недавно подвергнуто экспериментальной проверке в Соединенных Штатах по нескольким различным методикам. В одном эксперименте оцениваемому дали заполнить персональный опросный лист, вид которого мы сейчас обсудим. После заполнения листа его попросили пройти в другую комнату, где он должен был встать на помост, закурить сигарету, пройтись из стороны в сторону, написать на доске «У Мэри есть маленький ягненок» и рассказать стихотворение. Он делал это перед довольно большой группой людей — «оценщиков» в этом эксперименте, которые внимательно наблюдали за ним. Затем они должны были заполнить персональный опросный лист так, как, по их мнению, заполнил бы его сам оцениваемый. Таким образом, появилась возможность сравнить действительные ответы, данные оцениваемым, с теми, которые, по предположению оценивающих на основании короткого знакомства с ним, он мог бы дать.
И опять-таки было обнаружено, что некоторые люди в данном отношении намного лучше других и что способность решать задачи подобного рода была явно общего свойства, поскольку при многократном повторении эксперимента с различными людьми в роли оцениваемых все те же «оценщики» снова и снова успешно отвечали на вопросы персонального опросного листа.
В другом, более основательном исследовании был использован метод, немного отличный от описанного. Короткие интервью с несколькими оцениваемыми, записанные на звуковую пленку, дали прослушать группе судей, которые должны были ответить на вопросы о личностях интервьюируемых. Ответы на эти вопросы, частично касавшиеся вербального поведения, частично — поведения в различных житейских ситуациях, были известны из досконального изучения истории жизни каждого субъекта, проведения испытаний и тому подобного. Таким образом, оценки, полученные субъектами, можно было сравнить с реальными данными. И снова было выявлено, что в способности оценивающих определять личности субъектов существуют значительные различия и что психологическая способность представлялась выдающейся характеристикой конкретного судьи, независимо от того, кого из нескольких субъектов он оценивал.
Несомненно, что эта психологическая особенность важна и что о ней известно очень немногое. Как вы могли предположить, интеллект и эмоциональная устойчивость имеют тенденцию непосредственно коррелировать с ней, однако взаимосвязь не настолько сильна, чтобы сделать отбор на этой основе очень эффективным. Кто-то может подумать, что в этом вопросе могло бы помочь специальное обучение психологии и психиатрии, но на самом деле выясняется, что это не так. Изучающие естественные науки обычно превосходят других в суждениях подобного рода. Психиатры способны довольно точно прогнозировать вербальное поведение, но не поведение в реальных жизненных ситуациях. В известной степени это и можно было предположить. Взаимоотношения между психиатром и его пациентом практически как раз и сводятся к словам и вербальному поведению. К сожалению, то, что человек говорит, и то, что он делает, не обязательно одно и то же, и не каждый может экстраполировать одно на другое.
Пожалуй, превосходство изучающих естественные науки над психиатрами и клиническими психологами не удивительно. Физики, химики, инженеры обучены иметь дело с фактами и не удовлетворяться рассуждениями и сложным теоретизированием, не подтвержденными доказательствами. Психоаналитики и другие клинические работники, не обученные таким образом, слишком легко принимают всерьез свои крайне умозрительные теории, забывая, что эти теории поддерживаются очень слабой фактологической базой, и делают необоснованные и сложные обобщения и прогнозы, не соответствующие действительности. Неизвестно, правильно ли это объяснение полученных результатов, но оно определенно представляется возможным, и можно надеяться, что экспериментальные данные вскоре докажут или опровергнут его. Накоплено значительное количество данных, свидетельствующих о том, что специалисты в более сложных областях клинической психологии склонны к меньшей точности в своих прогнозах, чем начинающие. Причина такого явления заключается как раз в склонности специалиста к сверхусложнению несущественных данных.
При таких весьма заметных различиях, проявляющихся среди различных судей, резонно предположить, что хорошие судьи могут давать ценные результаты, тогда как надеяться, что плохие судьи могут давать оценки какой-либо приемлемой степени полезности, невозможно. К сожалению, хорошие судьи встречаются редко, и их поиск весьма труден. Процедура их выявления в настоящее время настолько сложна и запутанна, что практически никогда не используется, за исключением экспериментальных и лабораторных целей. Можно надеяться, что в вопросе отбора и обучения психиатров, психоаналитиков и клинических психологов будет найдено место для экспериментальных методик такого типа, если только продемонстрировать большинству, насколько подвержены ошибкам человеческие оценки в таких сложных вопросах и проблемах. Однако на сегодняшний день можно лишь сказать, что для большинства людей метод рейтинга является очень ненадежным и негарантированным способом достижения точного мерила переменных личности и что другие методы, если они доступны, будут явно более предпочтительными.
