Телепатия и ясновидение
Хорошим примером такой техники исследования надежности отчетов является эксперимент, описанный С.Дж. Дэви. Он интересовался явлениями, происходившими во время спиритических сеансов. Он проделывал несколько трюков, популярных среди медиумов того времени, используя простое надувательство, которое планировал заранее. Зрителей просили записать события, свидетелями которых они были, затем эти наблюдения сравнивали с тем, что происходило на самом деле. Вот отчет, написанный одной из свидетельниц такого сеанса: «При входе в столовую, где происходил сеанс, был обследован каждый предмет обстановки, а мистер Дэви вывернул свои карманы. Дверь была заперта и опечатана, газ выключен, и все (включая мистера Дэви) уселись вокруг стола, положив на него руки. На столе, покачиваясь, играл музыкальный ящик. Слышались удары и были видны яркие огни. Появилась женская голова, приблизилась и пропала. Через несколько секунд возникла половина мужской фигуры. Она изогнулась и затем со скрежетом исчезла через потолок».
Другая свидетельница также отмечает обследование комнаты, опечатывание двери и расположение медиума и участников сеанса вокруг стола. Она утверждает, будто голова женщины появилась в сильном свете, а потом бородатый мужчина, читающий книгу, исчез через потолок. Все это время участники, сидящие по обе стороны от мистера Дэви, крепко держали его руки, и, когда свет был зажжен, дверь по-прежнему оказалась запертой, а печать не повреждена.
Отчет третьего свидетеля был еще более сенсационным. Он сообщал, что «...ничего не было заранее подготовлено, сеанс был довольно неожиданным». Описав, как запирали и опечатывали двери, он продолжил затем, что ощутил прикосновение холодной липкой руки и услышал разнообразные крики, после чего увидел над головами участников голубовато-белый свет, который затем постепенно превратился в призрак, «ужасный в своем безобразии, но настолько отчетливый, что каждый мог видеть его... Были ясно заметны отдельные детали: голову, напоминавшую голову мумии, покрывало подобие капюшона...». После этого появился еще более удивительный дух. Сначала как будто произошла вспышка света, которая затем постепенно материализовалась в бородатого мужчину с восточной внешностью. Его глаза были застывшими и неподвижными, с пустым, безразличным выражением. По окончании сеанса дверь оставалась запертой и печать была нетронутой».
Думается, достаточно. Теперь вернемся к действительности. Сеанс вообще не был случайным, а заблаговременно тщательно отрепетированным. Вначале мистер Дэви вошел и на глазах у всех запер дверь, однако снова повернул ключ в обратную сторону, так что дверь на самом деле осталась незапертой. «Реквизит» для материализации головы был спрятан в буфете под книжной полкой. Свидетели, осматривавшие комнату, его не обнаружили, потому что именно тогда, когда они собирались это сделать, мистер Дэви отвлек их внимание, вывернув свои карманы, чтобы показать, что у него при себе ничего нет. Происходящие явления были созданы сообщником, который вошел через незапертую дверь после того, как был потушен свет, а музыкальный ящик играл достаточно громко, чтобы заглушить его шаги. «Призрак, ужасный в своем безобразии» был маской, сделанной из муслина, с картонным воротником, покрытым люминесцентной краской. Вторым «духом» был сообщник, стоявший за спинкой кресла мистера Дэви. Его лицо слабо освещалось фосфоресцирующим светом страниц книги, которую он держал. Скрежещущий звук, произведенный при мнимом исчезновении «духов» через потолок, получился случайно, но был истолкован свидетелями в соответствии с их концепцией происшедшего. Когда свет включили, клейкая бумага, которой была опечатана дверь, упала, но мистер Дэви быстро припечатал ее на место и затем обратил внимание свидетелей на то, что она «осталась нетронутой». Трюки мистера Дэви были настолько убедительны, что ведущие исследователи, включая биолога А. Р. Уоллеса, не поверили ему, когда он сказал, что не обладает способностями медиума и что все сделано при помощи трюкачества. В результате фокуснику предложили доказать, что он не медиум!
Относительно недавно появились отчеты о других исследованиях подобного типа. Все они подтверждают, что как доказательства человеческие показания — без тщательного контроля — совершенно бесполезны. Это заключение вряд ли удивит того, кто когда-либо видел на сцене хорошего фокусника. Не многое из происходящего на сеансах бывает таким же поразительным, как происходящее на ярко освещенной сцене перед тысячами людей. Несколько часов обучения элементарным фокусам могут позволить даже не слишком подготовленному человеку проделывать большинство мнимых психических явлений, наблюдаемых на сеансах.
Можно вполне категорично утверждать, что свидетели, введенные в заблуждение в этих экспериментах, не были глупыми или легковерными людьми. Весьма сомнительно, что в подобных условиях даже самый выдающийся ученый смог бы с большей вероятностью дать правильный отчет. В науке общепризнанно, что вдобавок к доступному человеку визуальному наблюдению требуются измерительные приборы и что необходимы годы обучения по использованию этих приборов, только тогда можно признать, что подобные отчеты представляют правду о действительном ходе эксперимента. Утверждение, будто психические явления могут исследоваться без таких гарантий, слегка абсурдно, поскольку, если хотите, окружающие условия этих наблюдений (темнота, возбуждение и т. д.) таковы, что обеспечение обычных мер безопасности не просто желательно, но и необходимо.
Другой трудностью, которую следует принять во внимание, является тот факт, что даже очень умный и правдивый очевидец, говоря о событиях, происшедших непосредственно с ним, может дать отчет, весьма далекий от истины. Яркий пример такой фальсификации представляет собой случай с сэром Эдмундом Хорнби, который был председательствующим судьей Верховного консульского суда Китая и Японии. В 1884 году Общество психических исследований опубликовало его рассказ, в котором он заявил, что редактор и репортер одной из газет обычно по вечерам приходил к нему домой и забирал письменные судебные решения за день, чтобы их можно было опубликовать в утреннем выпуске. Однажды ночью сэра Эдмунда разбудил стук в дверь. Вошел репортер. Смертельно бледный, он подошел к кровати, и вежливо, но очень настойчиво попросил сэра Эдмунда дать ему устное резюме судебных решений. Тот согласился, и репортер, поблагодарив его, удалился. Сэр Эдмунд взглянул на часы, они показывали половину второго. Проснулась леди Хорнби, и муж рассказал ей, что случилось.
На следующий день сэр Эдмунд услышал, что ночью репортер умер. Без четверти час его видели пишущим, а уже в половине второго он был найден мертвым. Возле тела лежала его стенографическая записная книжка, последним пунктом в которой был заголовок для судебных решений. По всей видимости, он умер от сердечного заболевания, и вряд ли было возможно, чтобы он ночью выходил из дому.
Впрочем, позже выяснилось, что редактор, о котором идет речь, умер между восемью и девятью часами утра одного из дней, накануне которого никаких судебных решений не выносилось, и произошло это за три месяца до женитьбы сэра Эдмунда. Услышав эти факты, оказавшиеся неопровержимыми, сэр Эдмунд признал, что его память сыграла с ним необычную шутку. Маловероятно, что он выдумал эту историю и позволил ее опубликовать, зная, что все было ложью и рискуя быть разоблаченным. Скорее всего, умерший репортер явился ему в видении, а поразительные подробности были постепенно добавлены к событию, пока в конце концов его воспоминание о событии полностью не изменилось. Такое искажение чьих-либо воспоминаний может произойти в результате любой крайне эмоциональной сцены, и, опять-таки, невозможно предположить, что реакция сэра Эдмунда Хорнби была какой-то иной, чем могла бы быть у кого-то другого. Итак, свидетельство одного человека, каким бы честным он не был, никогда не должно приниматься как доказательство для психического опыта.
Значит ли это, что мы должны отвергнуть все ранние отчеты о медиумах, спиритических сеансах и представлениях с телепатией и ясновидением? Ответ состоит в том, что большинство их наводит на размышления, но никогда не сможет использоваться для убеждения скептика, а в новых областях, таких как эта, ученый, почти по определению, должен брать на себя роль скептика.
