Гипноз и внушаемость
Какие явления можно обнаружить при погружении нашего субъекта в сравнительно глубокий транс? Первое и самое очевидное, от чего могут зависеть все остальные, — это потрясающее увеличение внушаемости субъекта. Он будет воспринимать любое внушение, предлагаемое гипнотизером, и действовать согласно его приказам со всем умением, на которое способен. Внушите ему, что он собака, — он встанет на четвереньки и будет с лаем бегать по комнате. Внушите ему, что он Гитлер, — и он начнет размахивать руками и пылко ораторствовать, имитируя хриплый голос фюрера! Такое гигантское усиление внушаемости часто используется на сцене, чтобы заставить людей совершать глупые и безрассудные поступки. Подобную практику не следует поощрять, потому что она противоречит чувству человеческого достоинства и является неправомерным использованием гипноза. Но об этом все же необходимо упомянуть, поскольку вероятно, что явления, аналогичные этим, известны широкой публике из водевилей, газетных публикаций и так далее.
Нельзя, однако, говорить о том, что субъект воспринимает все внушения, даже находясь в самом глубоком трансе. Это особенно справедливо для внушений, противоречащих этическим и моральным принципам, которых придерживается испытуемый. В качестве примера можно привести хорошо известную историю. Шарко, великий французский невролог, один из основоположников невропатологии и психотерапии, чью группу в одно время посещал Фрейд, читал лекцию о гипнозе и демонстрировал явления гипнотического транса на молодой восемнадцатилетней девушке. Когда та была глубоко загипнотизирована, Шарко вызвали, и он поручил демонстрацию одному из своих помощников. Этот молодой человек, которому не хватало серьезности, так желательной для студентов-медиков, даже французов, внушил молодой даме, что она должна раздеться. Она немедленно пробудилась от транса, влепила ему пощечину и бросилась вон из комнаты, к его крайнему смущению.
Иногда отказ подчиниться внушению достаточно непонятен и не кажется обусловленным этическими или моральными соображениями. Еще проводя свои первые эксперименты, я заинтересовался способностью загипнотизированных людей оценивать ход времени. Один субъект особенно точно подсчитывал количество секунд между двумя сигналами, подававшимися экспериментатором. Для улучшения точности ему попробовали внушить, что он — часы. По какой-то непонятной причине субъект недоброжелательно отнесся к этой идее и возбужденно повторял, что он не часы и не понимает, как он может ими быть. Чтобы сделать внушение более приемлемым, ему сказали, что он, конечно же, часы — разве он не слышит собственного тиканья? Это, казалось, несколько успокоило его, но он продолжал внимательно вслушиваться и, наконец, в глубоком волнении отверг предположение, что он может слышать собственное тиканье. Человек был так раздражен, что пришлось отказаться от этой идеи и подтвердить, что он вообще никогда не был часами. Поскольку до этого он не возражал быть другими предметами, гораздо более сомнительными, то этот неожиданный случай является загадкой, которую я не могу решить и по сей день. Вообще, нет ничего необычного в том, что гипнотизируемые люди делают исключения для определенных внушений, которые кажутся экспериментатору достаточно безобидными. Возможно, в этих случаях существует некий скрытый, особенный для субъекта смысл, для раскрытия которого мог бы потребоваться тщательно разработанный эксперимент.
Следующее часто наблюдаемое явление известно как положительные (позитивные) галлюцинации. В этом случае субъект видит, слышит и ощущает объекты, которых на самом деле нет. Скажите ему, что его невеста сидит в кресле напротив него, и он поздоровается с ней, подойдет и поцелует ее и вообще будет вести себя так, словно его невеста действительно здесь. Скажите ему, что сейчас в окно прыгнет лев, и он испугается, съежится от страха и в ужасе бросится из комнаты.
Противоположностью положительных галлюцинаций являются отрицательные (негативные) галлюцинации, которые тоже нетрудно вызвать. В этом случае субъект не способен видеть и ощущать предметы или слышать людей, которые на самом деле присутствуют. Внушите ему, что в помещении они с гипнотизером одни, и субъект не будет обращать никакого внимания на других людей и вести себя так, как будто их вообще там нет. Внушите ему, что его кожа потеряла чувствительность или что он не может слышать определенный звук, и он будет вести себя так, будто это правда. Положительные и отрицательные галлюцинации такого рода сравнительно легко вызываются у восприимчивых субъектов, но нередко звучат критические заявления, что все дело в простом желании со стороны гипнотизируемого угодить экспериментатору и что все эти демонстрации некоторым образом сфабрикованы. Более того, предполагается, что пациенты в действительности платят гипнотизеру и попросту претендуют на то, чтобы пройти через тяжелое испытание в ответ на полученную благосклонность. Эта критика может показаться справедливой любому, кто в действительности не видит разницы в поведении человека, попросту претендующего на то, чтобы быть загипнотизированным, и человека, находящегося в трансе. Такой подход вовсе не объясняет подобные явления.
Эстрадный «маг», гипнотизируя на сцене весьма самоуверенного, хорошо одетого молодого человека, убедил его снять брюки и скакать по сцене на палке от метлы. Публика при виде этого зрелища визжала от восторга, а когда гипнотизер вывел юношу из транса, тот, увидев, в каком непристойном виде он находится, поднял метлу и сильно ударил гипнотизера. Вряд ли это было частью театрального действия!
Возможно, более доказательным является факт, что определенные гипнотические галлюцинации, которые вызываются гипнозом, невозможно проделать в обычном состоянии. Возьмите стакан мыльной воды и внушите загипнотизированному человеку, что это игристое шампанское. Он залпом выпьет ее с выражением удовольствия. Такое трудно осуществить в нормальном состоянии. Сомневающийся читатель может провести этот эксперимент над собой! Точно так же нормальный человек может притвориться, будто испугался несуществующего льва, который прыгает в окно, но он не сможет вызвать все автономные и психологические признаки страха, неподвластные волевому контролю, которые тем не менее можно обнаружить у гипнотизируемого человека. В общих чертах можно сказать, что определенное количество фальсификаций в эстрадных представлениях, несомненно, имеет место. Но для настоящего психолога не составило бы особого труда их обнаружить.
Уникальная природа гипнотических явлений будет более ясна, если мы обратимся к другой широко исследуемой области. Говоря об отрицательных галлюцинациях, я упоминал возможность вызывать при помощи внушения анестезию, т. е. неспособность субъекта чувствовать прикосновения к его коже. Точно так же можно внушить полную нечувствительность к боли, обычно называемую анальгезией. На протяжении многих лет это явление было предметом сомнений и насмешек, возможно потому, что большинство явлений, описанных до настоящего времени, можно было симулировать или фальсифицировать. Однако о человеческой реакции на боль известно очень многое, чтобы хоть чуть-чуть сомневаться в том, что если описанные психологами явления действительно верны, то в гипнозе мы имеем дело с чем-то сверхъестественным.
Давайте начнем с небольшой демонстрации. Глубоко загипнотизированному субъекту говорят, что его руку проткнут иглой и он вообще ничего не почувствует. Ему также говорят, что не будет никакого кровотечения. Гипнотизер протыкает иглой руку субъекта, а тот даже не смотрит на нее и продолжает говорить, как будто ничего не произошло. Кровотечения нет, или же оно очень незначительно. Читатель, полагающий, что гипнотические явления можно сфальсифицировать, опять же может повторить этот эксперимент на себе!
Вышеописанная демонстрация — это один случай. Сложные операции — совсем другое дело. Нет сомнений, что буквально в тысячах случаев серьезные ампутации были произведены под гипнозом без боли, без обычно сопутствующего ей шока и иных травматических физиологических показателей. Большая заслуга во внедрении гипноза в эту область принадлежит Эллиотсону, молодому врачу одной из крупных лондонских больниц середины XIX века, и Исдейлу, врачу, работавшему в Индии. Обезболивающие средства еще не открыли, и любая операция, особенно серьезная, была очень кровавым делом, в прямом смысле слова. Эксперименты Эллиотсона с гипнозом были не очень хорошо приняты его коллегами — их возмущала его неуемная энергия. Им не нравилась необычная и нетрадиционная природа его метода. Исдейл усовершенствовал технологию, и в конце концов его заявления исследовала специальная комиссия, которая, хотя и настроенная вначале скептически, тем не менее была вынуждена представить отчет о том, что он действительно преуспел в проведении серьезных операций без каких бы то ни было проявлений боли или шока со стороны пациентов. Это породило язвительные дебаты, но когда приблизительно в это время открыли обезболивающие средства, благодарные медики погрузились в летаргический сон: перестали интересоваться гипнозом как таковым. Они отдавали предпочтение более осязаемыми и понятными им типам обезболивающих средств: эфиру и хлороформу. В наши дни в медицине для подавления боли гипноз применяется очень редко, хотя он во многом превосходит лучшие из существующих обезболивающих средств. Периодически появляются многообещающие сообщения о гипнотическом обезболивании во время родов, а в последнее время — и в связи с удалением зубов. Гипнодонтика (гипностоматология), как немного странно называется этот новый метод, уже породила огромное количество сообщений о бескровном и безболезненном удалении зубов. А несколько лет назад в Соединенных Штатах состоялась публичная демонстрация, на которой перед большой группой стоматологов без применения наркотиков или обезболивающих средств были удалены два верхних малых коренных зуба и один нижний, все с правой стороны. Была снята надкостница и удалено три зуба без малейшего проявления боли и кровотечения, в то время как пациент пребывал в глубоком трансе. После гипноза не осталось никаких признаков кровотечения или воспоминания о боли. Другим явлением, возникающим самопроизвольно и отмеченным с самых ранних дней гипноза, является раппорт. В настоящее время это означает особые взаимоотношения, устанавливающиеся между гипнотизером и его субъектом. Эти взаимоотношения таковы, что субъект принимает приказы, внушения и т.п. только от гипнотизера и ни от кого больше. Фрейдовская концепция о переносе, т. е. существовании особой связи между пациентом и врачом, является во многих отношениях разбавленной версией понятия раппорта. Весьма вероятно, что при тщательном исследовании основа этих двух явлений может оказаться сходной. Хотя психоаналитики всегда протестовали против этого мнения, но кажется слегка сомнительным, что внушение, даже не обязательно гипнотического типа, играет очень важную роль в их трактовке. Однажды установленный раппорт по команде гипнотизера может быть перенесен на других людей. Он может сказать загипнотизированному субъекту: «Это мистер Смит. Я хочу, чтобы вы выполняли все, что он скажет вам, также, как вы выполняли бы все, что скажу вам я». Такая команда устанавливает раппорт между субъектом и мистером Смитом, и таким образом раппорт может быть передан далее целому ряду людей. Если такой сознательной передачи не будет, на гипнотизируемого субъекта вообще не подействует внушение мистера Смита или кто-либо еще. Его раппорт целиком принадлежит человеку, первоначально осуществившему гипноз.
