Финляндское общество на военном положении. Начало мировой войны вызвало хотя и непродолжительную, но серьезную панику в финляндском обществе. Многие полагали, что германцы непременно нападут на Гельсингфорс (Хельсинки). В прессе из «достоверных источников» печатались сообщения в том, что германский десант якобы со дня на день должен высадиться на Финском побережье. Жители прибрежных районов бежали во внутренние регионы княжества. В этой нервозной обстановке лихорадочно скупалось продовольствие, следствием чего стало повышение цен на продукты питания и предметы первой необходимости. Вкладчики штурмовали банки, в результате чего пришлось ограничить выдачу наличных денег.
Финляндия входила в состав Петроградского военного округа. Подступы к российской столице и ее окрестностям защищала 6-я армия, 22-й армейский корпус которой был расквартирован непосредственно в княжестве. В первые дни войны действия российских военных не отличались последовательностью и производили на местных жителей впечатление неразберихи. Так, опасаясь германского десанта, в Ганге (Ханко) был взорван маяк.
Великое княжество было объявлено на военном положении, в связи с чем вводилась военная цензура. Журналисты должны были прославлять успехи России и ее союзников. Запрещалось изображение вражеских знамен и других государственных символов противостоявших империи государств, в случае нарушения этого запрета нарушитель мог быть подвергнут аресту на период до трех месяцев или денежному штрафу в размере 8 тыс. финских марок. Были изъяты из обращения и запрещены к продаже почтовые открытки с совместным изображением Николая II и кайзера Вильгельма.
В течение августа 1914 г. Управление по делам печати возбудило 12 дел против различных финляндских газет на основании законов военного времени. Несмотря на цензуру, количество выходивших в Финляндии печатных изданий серьезно не уменьшилось: в 1914 г. издавалось 122 газеты, в 1915 г. отмечался даже небольшой рост — 124 газеты, в 1916 г. выходило в свет 119 изданий, в 1917 г. — 116. В княжестве была чрезвычайно развита партийная пресса. В годы войны на две газеты стало меньше у социал-демократов (вместо 20 в 1914 г., 18 — в 1915 и 1916 гг.), у старофиннов количество газет осталось без изменений — 24. Младофинны владели в 1914 г. 29 изданиями, в 1915 г. — уже 31, в 1916 г. — 28, в 1917 г. — 26, в распоряжении Шведской народной партии на протяжении 1914-1917 гг. имелось 11 газет. Закрытые по решению канцелярии генерал-губернатора периодические издания нередко открывались под другими названиями.
С началом войны в Российской империи развернулась кампания борьбы с «германским засильем», которая распространилась и на территорию Великого княжества. Известный дипломат Г.Н. Михайловский образно назвал попытки властей ликвидировать германское влияние в империи «немцеедством», заметив по этому поводу, что «по логике вещей германскую чистку надо было начинать сверху, но ввиду той громадной роли, которую играли люди, так или иначе связанные с Германией, в высшей петербургской бюрократии, это было совершенно немыслимо». Бороться с «германским засильем» начали «снизу», с простыми обывателями германского происхождения. Большинство проживавших в Або (Турку) немцев выселили за пределы города. Осенью 1914 г. полицейское отделение финского города Улеаборг (Оулу) рапортовало о том, что в семьях немцев и австрийцев были проведены обыски.
Борьба с «германским засильем» коснулась и языка. В июне 1915 г. был издан указ, на основе которого запретили разговоры по-немецки на улицах, в трамваях, поездах, гостиницах, ресторанах и других общественных местах. Тех, кто нарушал указанные предписания, власти имели право подвергнуть трехмесячному тюремному заключению или потребовать уплатить денежный штраф. Однако немецкий язык не имел в то время такого широкого распространения в обществе, за исключением среды преподавателей и студентов университетов и других интеллектуалов. В феврале 1916 г. канцелярия генерал-губернатора распространила приказ губернаторам, в котором было предписано следить за тем, чтобы в местных книжных магазинах отсутствовали книги на немецком языке. Если подобные издания будут обнаружены, их следовало немедленно конфисковать.
Военное положение затрудняло деятельность большинства общественных организаций. Массовые мероприятия были запрещены, о проведении собраний необходимо было ставить в известность полицию, которая присылала для надзора своих людей. Даже для чтения лекций и докладов требовалось специальное разрешение. Исключение делалось в отношении предвыборных собраний, для которых не нужно было иметь особое разрешение. Используя данную лазейку, финляндцы проводили многочисленные собрания по «подготовке к выборам».
Для отдельных общественных организаций военное время стало весьма удачным периодом. Так, Обществу трезвости удалось добиться принятия закона о запрете продажи алкогольных напитков. В мае 1917 г. Временное правительство одобрило финский сухой закон. Широкий размах приобрело спортивное движение. В 1916 г. в Финляндском Спортивном союзе (SVU) насчитывалось более 40 тыс. членов, объединенных в 600 обществ.
С введением военного положения значительно ограничивалась деятельность местной финской администрации и возросли полномочия назначаемого императором генерал-губернатора. С 1909 г. этот пост занимал Франц Александрович Зейн, протеже генерал-губернатора Бобрикова. Зейн считал первоочередной своей задачей обеспечение в Финляндии мира и спокойствия. Достичь желаемой цели он предполагал различными, в основном репрессивными, методами. Распространенным средством борьбы с оппозицией стала высылка противников финляндского курса царизма во внутренние регионы империи, в основном в Вятскую, Казанскую и Томскую губернии. К марту 1916 г. из княжества было выслано по распоряжению военных властей 8, по постановлению генерал-губернатора — 25 человек. Например, из-за «враждебных России германофильских чувств» в ссылку был отправлен адвокат В. Нюландер, который, как говорилось в материалах дела, «предрекал поражение русской армии», «высказывал суждения о предстоящем воцарении в Финляндии германского принца и провозглашал тосты в честь Германии и ее побед». В числе высланных оказались не только политические деятели и журналисты, но и религиозные сектанты-пацифисты.
Наибольший общественный резонанс вызвала высылка в конце ноября 1914 г. авторитетного политика, одного из лидеров партии младофиннов, бывшего тальмана (председателя финляндского сейма) П.Э. Свинхувуда за отказ признать в качестве прокурора финляндского сената русского чиновника А. Казанского. Свинхувуд полагал, что назначение на эту должность чиновника российского происхождения противоречит законам Великого княжества Финляндского. В ответ генерал-губернатор Зейн подписал приказ о его аресте и высылке. Свинхувуд был отправлен в Томскую губернию и вернулся домой только после Февральской революции.
Несмотря на то что власть финляндского генерал-губернатора возросла, он в основном занимался гражданскими вопросами и в соответствии с условиями военного положения подчинялся командованию размещенных в Финляндии российских войск.
Географическое и военно-стратегическое положение Великого княжества Финляндского как прикрытия российской столицы и главной базы Балтийского флота обусловило особое отношение военного руководства империи к Финляндии. Как уже отмечалось, российские военные опасались германского военно-морского десанта на побережье Финляндии, поэтому основная часть 22-го корпуса размещалась вдоль южного побережья по линии Котка-Выборг и Койвисто-Уусикиркко, кроме того, одна бригада дислоцировалась в районе Таммисаари-Гельсингфорс. В акватории Финского залива с такой тщательностью были установлены минные заграждения, что прибрежное плавание торговых судов стало небезопасным.
Кроме «германской угрозы» российская военная элита принимала во внимание фактор «шведской опасности». В предвоенных разработках Генерального штаба и Генерального морского штаба Швеция относилась к потенциальным военным противникам России в Балтийском регионе. Однако военные аналитики скептически относились к возможности самостоятельного вступления Швеции в войну против России, опасаясь шведского нападения в союзе с Германией. При этом вступление Швеции в войну связывалось российскими военными с национальным восстанием в Финляндии, в случае которого Швеция могла прийти на помощь своим соплеменникам по другую сторону границы. В результате развития самого пессимистичного сценария Петроград оказался бы под серьезной угрозой германо-шведского наступления, поддержанного финляндским повстанческим движением.
Вскоре стало ясно, что главный удар Германии на Восточном фронте был направлен против западных рубежей России. Швеция провозгласила нейтралитет и сосредоточилась на извлечении экономических и политических выгод от своего нейтрального статуса, умело лавируя между двумя противоборствующими коалициями. В итоге за Финляндией утвердилась роль второстепенной в военном отношении области империи. Войска сюда прибывали в основном для отдыха и пополнения перед отправкой на фронт. 22-й армейский корпус был переброшен в окрестности Варшавы. Взамен его в мае-июне 1915 г. сформировали 42-й армейский корпус, подразделения которого размещались вдоль побережья Финского и Ботнического заливов. Штаб корпуса находился первоначально в Гельсингфорсе, а с августа 1915 г. — в Таммерсфорсе (Тампере). Численность русских войск в Финляндии в период 1914-1916 гг. колебалась в пределах 35–40 тыс. человек. Весной-летом 1917 г. из-за серьезных опасений германского военно-морского десанта количество русских войск увеличилось до 125 тыс., из них 100 тыс. — это сухопутные силы, 25 тыс. — Балтийский флот.
Война вызвала усиленное строительство оборонительных укреплений на побережье и во внутренних областях Великого княжества. С 1915 г. началось укрепление Аландских островов. Всего в начале 1917 г. в 82 местах Финляндии велись оборонные работы, к которым привлекались как рабочие из России, так и местные жители. Приблизительно 40 тыс. финляндцев трудились в годы мировой войны на строительстве военных укреплений.
Несмотря на столь высокие показатели занятых в сфере военного строительства, по расчетам российских военных властей, рабочей силы все равно не хватало. С целью восполнения ее дефицита и, самое главное, привлечения более дешевой рабочей силы российское правительство в 1916 г. стало отправлять в Финляндию китайцев. Хотя численность прибывших была невелика — в 1916 г. около 3 тыс. голодных, полураздетых людей, все же общественное мнение явно демонизировало их пребывание в Финляндии, особенно после двух нашумевших инцидентов. Первый инцидент произошел в местечке Сипоо в середине ноября 1916 г., когда при попытке ограбления дома была убита вдова с двумя детьми. Подозрение в этом злодеянии пало на 36-летнего китайца, который по приговору российских военных властей был расстрелян. Второй случай произошел в конце декабря 1916 г., когда был убит рабочий, пытавшийся помешать ограблению усадьбы. Подозрение опять пало на китайца. В прессе распространялись иногда самые невероятные сведения о нападениях китайских рабочих на местных жителей.
В обществе всерьез заговорили о «китайской опасности». Родители пугали непослушных детей китайцами, которые якобы «пьют кровь детей». Демонизация «китайской угрозы», вероятно, была также связана с тем, что финляндцы вели весьма замкнутый образ жизни, считая свою страну лучшим в мире местом, почти не путешествовали по империи, по своей воле не выезжая дальше Петрограда, и были далеки от познаний этнического разнообразия России. Поэтому трудившихся на оборонных работах монголов, калмыков и других инородцев они нередко принимали за китайцев. Под давлением финляндской общественности российское командование решило убрать китайцев с оборонных работ, большинство их них было отправлено на другие стройки империи.
