Временное правительство даже первого (март-май 1917 г.), не говоря уже о последующих, коалиционных составах с участием меньшевиков, эсеров и народных социалистов, трудно вслед за советской историографией назвать буржуазным в точном смысле этого слова. В него вошли люди, составлявшие цвет отечественной интеллигенции и принадлежавшие к самым разным политическим партиям, а в основе их политики лежал все же компромисс между «верхами» и «низами», хотя и с явным предпочтением в пользу имущих классов. Этому способствовала и общая революционно-демократическая атмосфера, царившая в России на протяжении всего 1917 г., и постоянное давление на Временное правительство со сторон Советов рабочих и солдатских, а также крестьянских депутатов. При этом наиболее активно в данном направлении действовал Петроградский совет во главе с меньшевиком Н.С. Чхеидзе, ставший в некотором роде «теневым кабинетом» страны. Недаром в нем были созданы отделы, фактически дублировавшие основные направления работы бывших и новых министерств. Ярким примером подобных судьбоносных для страны решений Петросовета стал изданный 15 марта 1917 г. приказ № 1 по войскам 200-тысячного столичного военного гарнизона, который был распространен затем на все другие тыловые гарнизоны и действующую армию и флот, т.е. более чем на 9 млн военнослужащих. Согласно этому приказу во всех армейских подразделениях от роты до полка, а также на кораблях создавались выборные солдатские и матросские комитеты, имевшие право разрешать или запрещать участие войск в политических акциях, что фактически нарушало основополагающий для вооруженных сил принцип единоначалия. В ряде случаев солдаты явочным порядком пошли еще дальше, производя выборы офицеров. Последствием издания этого внешне очень демократического и отвечавшего настроениям солдатских и матросских масс документа стало дальнейшее падение воинской дисциплины и превращение вооруженных сил в инструмент внутриполитической борьбы. Это отрицательно сказалось на ведении боевых действий на фронтах и на ситуации в тылу и в конечном счете облегчило октябрьскую победу большевиков, с одной стороны, и вынужденное заключение сепаратного мира с Германией — с другой.
Параллельное существование Временного правительства, Советов, а также возникших на местах в ходе Февральской революции таких организаций, как комитеты общественного порядка, комитеты общественной безопасности и т.д., в работе которых участвовали не только рабочие и члены революционных партий, но и либерально-демократические элементы, отражало реальное соотношение социальных сил в стране. Народ и меньшевистско-эсеровские (по преобладающему составу рядовых депутатов и руководителей) Советы и другие массовые организации еще доверяли тогда Временному правительству и за недостатком опыта воздерживались от взятия всей полноты власти в свои руки. Временное же правительство, особенно после пополнения в мае 1917 г. его состава министрами-социалистами И.Г. Церетели, М.И. Скобелевым, В.М. Черновым и др., самоуверенно считало себя вполне способным вывести страну из политического и экономического кризиса. Однако драматический ход событий 1917 г. показал, что решение этой задачи оказалось Временному правительству не под силу. Сейчас многие историки убеждены, что справиться с кризисом ненасильственными средствами, как это пыталось сделать вначале Временное правительство, в конкретных условиях России 1917 г. было вообще невозможно, а принятые наконец властью летом и осенью карательные меры, вроде попыток введения смертной казни на фронте за невыполнение приказов командования или отправки карательных экспедиций для пресечения захватов крестьянами помещичьей земли, не только не дали ожидаемого результата, но лишь еще больше озлобили народ и сыграли на руку большевикам.
Продолжение вялотекущей позиционной войны на фоне разложения русской армии явно работало против России. Основные силы Германии были брошены на отражение наступательных действий англичан и французов, к которым в апреле присоединились и вступившие в войну американцы. Поэтому на Восточном фронте германские войска активных действий не вели, что, бесспорно, ускорило разложение русской армии. Считая революцию в России настоящим подарком для Германии и делая ставку на революционную агитацию большевиков, немецкое правительство и военное командование выжидало момента, когда русская армия окончательно потеряет боеспособность. И эти расчеты, видимо, были не напрасны. С начала революции число дезертиров составило около 2 млн человек. Солдаты выходили из повиновения офицерам, а нередко и расправлялись с ними физически. В мае 1917 г. Верховный главнокомандующий генерал М.В. Алексеев сообщал в Петроград: «Развал внутренний достиг крайних пределов, дальше идти некуда. Войско стало грозным не врагу, а Отечеству». Тогда же военный министр Керенский выпустил «Декларацию прав военнослужащих», узаконившую процесс политизации армии и отменявшую все наказания, оскорбительные для чести и достоинства солдат и офицеров.
Предпринятое в конце июня по настоянию союзников наступление русских войск после ряда кратковременных успехов быстро захлебнулось, а к осени германские части уже фактически угрожали Петрограду. Широкие масштабы приняли братания солдат обеих армий. Фронт оказался на грани полного развала. Вера в победу была утрачена.
А.Ф. Керенский
Аналогичные настроения крепли и в тылу. Часть российского общества жила апокалиптическим ожиданием краха и близкой катастрофы, другая — ждала новой революционной волны, которая безжалостно смоет и Временное правительство, и весь старый мир. Майский, июльский и сентябрьский политические кризисы, после каждого из которых менялся состав Временного правительства и сначала падало, а с осени 1917 г. вновь росло влияние быстро большевизировавшихся Советов, не привели к стабилизации положения в стране. Не помогло и неудачное выступление против ставшего в июле премьером Керенского генерала Л.Г. Корнилова, решившего разыграть военно-патриотическую карту во имя спасения России от грозящей ей анархии и хаоса. Оно произошло в сентябре 1917 г., резко активизировало ответные действия демократических сил, заставило их объединиться и привело к краху планов установления в стране военной диктатуры. Осенью 1917 г., как свидетельствует анализ солдатских писем, общим местом в них стала угроза разойтись по домам, если война затянется до зимы.
Тем временем большевики во главе с Лениным, позиции которых весной 1917 г. были крайне слабы и не давали им шансов на успех, постепенно набирали силу. Умело используя неудачи власти и рост экономических трудностей в стране, они по настоянию своего вождя взяли курс на приход к власти, объявив себя единственными истинными социалистами, патриотами России и выразителями коренных интересов народа. Изначально присущее Ленину и его сторонникам революционное нетерпение и их уверенность в некой мессианской роли своей партии привели их в 1917 г. к попытке начать в России предсказанный Марксом социалистический эксперимент. Однако, в отличие от основоположника марксизма, большевики рассчитывали при этом не на зрелость объективных предпосылок социалистического строительства в самой России, а на экономическую, моральную и даже военную поддержку со стороны победивших пролетарских и демократических революций в других, более развитых странах. Жизнь показала, однако, ошибочность этих расчетов на мировую революцию, но летом и осенью 1917 г. планы Ленина отнюдь не казались еще чистой утопией и находили немало сторонников.
Вождь партии большевиков В.И. Ленин
Обвинения Ленина в шпионаже в пользу Германии, выдвинутые против него летом 1917 г., остались тогда недоказанными. Следствие, начатое Временным правительством, не было доведено до конца, а нараставшие в обществе апатия и усталость от войны помешали консервативным кругам превратить большевиков в глазах народа во врагов России. В настоящее время серьезные отечественные и зарубежные историки признают, что в их распоряжении нет достаточного количества документов, необходимых для объективного решения данного вопроса, а так называемые «документы Э. Сиссона» признаны сущей фальсификацией. Сохранились лишь упоминания о нескольких десятках миллионов марок, переданных Германией советскому правительству уже после 7 ноября 1917 г., и еще более глухие и не поддающиеся проверке указания на финансовые вливания в большевистскую партийную кассу в предшествующий период. Но даже в том случае, если все это правда, пресловутое «немецкое золото» большевиков не могло существенно изменить естественный ход революционного процесса в России, а тем более стать его причиной. К тому же — и это, пожалуй, самое важное — нет никаких свидетельств того, что Ленин «расплачивался» за финансовую помощь со стороны Германии заключением сепаратного мирного договора и той огромной контрибуцией (десятки тысяч тонн золота и миллионы золотых рублей), которую Советская Россия начала выплачивать Берлину по условиям Брест-Литовского мирного договора 1918 г. (аннулированного, кстати, правительством Ленина сразу же после Ноябрьской революции того же года в Германии).
Летом 1917 г. большевики пришли к выводу, что искать достаточно быстрый выход из кризиса на путях мирного эволюционного развития бесполезно, и VI съезд РСДРП(б) — первый после окончательного отделения большевиков от меньшевиков — в августе 1917 г. взял курс на подготовку вооруженного свержения Временного правительства. Его должны были осуществить отряды рабочей Красной гвардии и распропагандированные большевиками солдаты и матросы-балтийцы. Осенью большевики заняли доминирующее положение и в Советах, что позволило им говорить о поддержке их действий гражданским населением страны и солдатами.
Отряд Красной гвардии Путиловского завода
Эта смелая и дерзкая военно-политическая акция была осуществлена в Петрограде 6-8 ноября 1917 г. и стала частью нового этапа российской революции, совершенной большевиками и временно вступившими с ними в союз левыми эсерами при поддержке радикально настроенной части рабочих, крестьян, солдат, матросов и демократической интеллигенции. Сила большевиков заключалась тогда не в призывах к социализму, представления о котором оставалось у народа еще крайне туманными, а в ряде конкретных действий по доведению до конца демократической революции, что нашло выражение в радикальном решении вопросов о мире и земле, где Временное правительство оказалось практически банкротом. Однако, в отличие от мартовского пролетарско-солдатского переворота, поддержанного почти всеми слоями населения страны, в ноябре 1917 г. буржуазия, либерально-демократическая общественность и средние городские слои уже не поддерживали новую, большевистскую власть, которая, называя себя диктатурой пролетариата, фактически являлась, скорее, диктатурой ленинской партии. Вдобавок очень скоро она перешла к насильственным действиям не только против своих активных классовых противников, но и против основной части рабочих, крестьян и интеллигенции.
