Вопреки мнению многих советских историков, считавших, что оппозиционные партии и Прогрессивный блок лишь «симулировали» борьбу с царской властью, современная отечественная историография склонна относиться к либеральной оппозиции как к силе, объективно разрушавшей романовский режим. Вероятно, либералы переоценивали тогда свою способность «канализировать» массовое движение, управлять им и использовать в своей борьбе за власть, но факт остается фактом: в конце 1916 — начале 1917 г., по остроумному замечанию одного из кадетов, их партию можно было даже в шутку назвать «революционерами со вздохом», причем никакой «властебоязни» у них уже не было.
Осознание того, что Николай II заводит Россию в тупик, подвело часть «верхов» российского общества к мысли о возможности возвращения к старой практике дворцовых переворотов, делая при этом ставку на принудительное отречение Николая II от престола в пользу 12-летнего цесаревича Алексея при регентстве брата царя великого князя Михаила Александровича, который, кстати говоря, до рождения Алексея в 1904 г. официально считался наследником престола. Таким образом, переворот, по мнению этой группировки, должен был носить верхушечный, чисто политический, а не социальный характер и пройти без участия народных масс.
Однако реализовать подобные планы в обстановке большой и неудачно складывавшейся для России войны было весьма непросто, тем более что среди заговорщиков не имелось того бесстрашного «русского Бонапарта», который мог бы быстро, решительно и искусно провести подобную акцию, не развалив при этом фронта и не допустив хаоса в тылу. Инициативу в подготовке заговора взял на себя А.И. Гучков, с молодости склонный к разного рода авантюрным поступкам вроде добровольного участия в 1900 г. в англобурской войне на стороне буров. Были у Гучкова и характер, и немалый политический опыт (в 1910-1911 гг. он руководил работой III Государственной думы), и большие связи в деловом мире и в военной среде. Поздней осенью 1916 г. начались его предварительные переговоры с генералами М.В. Алексеевым, Л.Г. Корниловым, A.M. Крымовым, левым кадетом Н.В. Некрасовым, украинским миллионером М.И. Терещенко и некоторыми другими лицами, включая британского посла Д. Бьюкенена. Знали о плане переворота и глава великокняжеской фронды великий князь Николай Михайлович Романов, и ряд руководящих деятелей Прогрессивного блока. Однако, как вспоминал позже сам Гучков, «сделано было много, чтобы быть повешенным, но мало для реального осуществления, ибо никого из крупных военных к заговору привлечь не удалось». Гучков был уверен, что, не будь Февральской революции, план дворцового переворота был бы в конце концов осуществлен, но жизнь решила этот вопрос иначе: Николай II действительно отрекся от престола, но уже после победы революции в столице — в ночь на 3 марта 1917 г. Как признался через несколько лет Милюков, «мы были неопытные революционеры и плохие заговорщики».
Более успешно был реализован другой заговор, направленный против Григория Распутина. В ночь с 29 на 30 декабря 1917 г. он был зверски убит в петроградском дворце князей Юсуповых на Мойке, причем исполнителями этого криминального акта стали два родственника Николая II — великий князь Дмитрий Павлович и блестящий аристократ князь Феликс Юсупов, а также депутат Государственной думы, один из лидеров правых В.М. Пуришкевич. Были у них и еще несколько помощников, а за кулисами заговора, как теперь выясняется, стояла английская разведка, обеспокоенная слухами о возможном сепаратном мире России с Германией, которые оказались чистейшим блефом.
Надо сказать, что личность «святого черта», как нередко называли Распутина при его жизни, до сих пор не имеет однозначной оценки. Для одних он остается совершенно аморальным и крайне невежественным человеком, покровительствовавшим разного рода сомнительным или откровенно нечистоплотным личностям, для других — «Божьим посланцем», являвшимся своего рода связующим звеном между монархом и простым русским народом. При этом современники Распутина сильно преувеличивали степень его влияния на Николая II и Александру Федоровну. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в обстановке военных неудач, развала тыла и безосновательных слухов о предстоящем заключении сепаратного мира с Германией, к которому якобы подталкивали Николая II императрица и Распутин, многие стали видеть в последнем чуть ли не главного врага России. Подобные настроения захватили и аристократическую и даже великокняжескую среду, видевшую в физическом устранении «старца», позорившего институт монархии как таковой, свой патриотический долг. На крайние меры их толкнуло то, что неоднократно предпринимавшиеся попытки раскрыть царю глаза на подлинное лицо Распутина заканчивались неудачей, поскольку Николай II явно пасовал перед истериками жены, безоговорочно верившей в «святость» их «друга».
Однако очень скоро после убийства Распутина стало ясно, что ситуация на фронте и в тылу не претерпела никаких изменений к лучшему, а политика правительства остается прежней, да и состав его менялся лишь в худшую сторону. Так, 54-летнего А.Ф. Трепова сменил на посту председателя Совета министров, который он занимал после отставки Штюрмера 23 ноября 1916 г. всего полтора месяца, 66-летний князь Н.Д. Голицын. Министром народного просвещения стал харьковчанин Н.К. Кульчицкий — выдвиженец известного реакционера Л.А. Кассо. Были заменены также министр юстиции и военный министр. Зато руководитель МВД А.Д. Протопопов, наоборот, укрепил свои позиции. Из Петрограда были удалены участники убийства Распутина и резко критиковавший царя великий князь Николай Михайлович, настаивавший на том, чтобы министры несли ответственность не только перед монархом, но и перед Думой.
Тем не менее натиск общественных организаций на власть продолжался. На декабрьских съездах Земского и Городского союзов и ВПК, собравшихся уже без официального разрешения правительства, были приняты резолюции, смысл которых заключался в том, что выход из создавшейся ситуации только один — нужно создать ответственное перед народом и Думой правительство, достойное великой страны. «Время не терпит, истекли все сроки и отсрочки, данные нам историей»,— говорилось в резолюции земского съезда. А съезд Союза городов был настроен еще решительнее, призвав Государственную думу не расходиться до тех пор, пока не будет создано ответственное перед ней правительство. Наконец участники запрещенного властями совещания по продовольственному вопросу с участием представителей земств, городов, торговли и промышленности, кооперативов и рабочих (такая комбинация общественных сил сложилась впервые) призвали объединить усилия всех классов и «вывести народ из разложения». А внутри Центрального ВПК складывался в то время довольно знаменательный альянс между Коноваловым и председателем рабочей группы меньшевиком К.А. Гвоздевым с целью использовать пролетариат для открытого давления на власть. Это заставило последнюю пойти в ночь на 10 февраля 1917 г. на арест Гвоздева и его товарищей, призывавших петроградских рабочих организовать демонстрацию с требованием создания Временного правительства из числа оппозиционных общественных деятелей.
Пытались общественные организации как-то повлиять и на решение продовольственной проблемы, создав собственный Центральный комитет по продовольственному делу. Однако развернуть свою работу новая организация уже не успела. Значительно возросло в годы войны и количество потребительских кооперативов, в какой-то мере облегчавших положение трудящихся и средних слоев городского населения. При этом их руководители, среди которых были социал-демократы, эсеры, энесы и кадеты, также принимали участие в политической жизни страны на стороне оппозиции.
В создавшихся условиях спасения для монархии в России практически уже не было. С одной стороны, Николай II упрямо отвергал возможность проведения в России до окончания войны каких-либо реформ и был уверен, что «русский народ по своему патриотизму понимает это и терпеливо подождет». К тем же, кто «желает волнений», царь готов был применить репрессии. С другой стороны, становилось очевидно, что патриотизм как фактор стабилизации политической обстановки в России, на что так надеялся царь, эту роль выполнять уже не может. Больше того, натиск на правящий режим становился теперь его составной частью. При этом параллельно с либералами и к тому же гораздо более активно, чем они, в начале 1917 г. в России заговорила пролетарская «улица». В январе-феврале 1917 г. в России бастовали почти 680 тыс. рабочих, причем половина из их — по политическим мотивам. Кроме того, за этот же период прошли 23 демонстрации, в том числе 8 — в Петрограде.
События 8-13 марта 1917 г. (по н.ст.) в столице, вошедшие в историю как Февральская буржуазно-демократическая революция, достаточно полно и всесторонне освещены в историографии и не нуждаются здесь в подробном описании. Это был сначала во многом стихийный, но затем быстро дополненный более организованными действиями пролетарских масс и других демократических сил взрыв народного протеста на почве продовольственного кризиса и недовольства всей политикой царского правительства. В результате общегородская стачка в столице переросла в стачку-восстание. На заключительном ее этапе к пролетариату присоединились также войска столичного военного гарнизона, что и обеспечило победу народа. Не остались в стороне от событий РСДРП и партия эсеров, хотя руководить народным движением они еще не могли из-за своей малочисленности и отсутствия в тот момент в Петрограде главных своих лидеров.
В дни переворота в Петрограде было убито 300 и ранено 1100 человек. В дальнейшем смена царских властей новой, демократической властью почти бескровно произошла по всей России. Это убедительно доказывало, что монархия в России в том варианте, который олицетворяли собой Николай II и его правительство, изжила себя и реальных защитников у нее весной 1917 г. уже практически не было. По оценке Ленина, в ходе второй революции в России «все классы оказались вместе против монархии». Тем самым лидер большевиков признал, что, помимо активных участников свержения царского правительства — рабочих и солдат, на стороне революции оказались в тот момент и либерально-демократическая общественность, и торгово-промышленные круги, и средние слои городского населения. Определенную роль в революционных событиях сыграла и Государственная дума. Правда, в феврале она выступала в основном лишь в роли наблюдателя за действиями народных масс, а 10 марта ее работа по царскому указу вообще была прервана. Но уже через день был создан ее Временный комитет во главе с Родзянко, взявший на себя переговоры с оформившимся 12 марта Петроградским советом рабочих депутатов о составе Временного правительства, которое и было создано 15 марта 1917 г. В дальнейшем Временный комитет Государственной думы сошел со сцены, а Петросовет, наоборот, стал успешно претендовать на роль второй власти в стране.
Демонстрация в Москве на Красной площади 1 мая 1917 г.
Так закончился имперский период в истории России и начался растянувшийся на несколько лет этап революционных потрясений, отличавшихся крайним драматизмом, неожиданными поворотами событий и огромными человеческими жертвами.
