Неудачный ход военных действий вызвал и резкую активизацию торгово-промышленных кругов, явно претендовавших на то, чтобы привести в соответствие свою растущую экономическую мощь и более чем скромное пока еще место в политической жизни страны. Кроме того, буржуазия требовала более широкого своего участия в мобилизации всего народного хозяйства, включая не только казенные, но и частные предприятия, на удовлетворение нужд фронта и усиление военного потенциала страны. Она добивалась активизации процесса государственного регулирования экономики, который шел уже во всех воюющих странах и стал своего рода велением времени, но хотела, чтобы власть обязательно допустила ее к дележу военных сверхприбылей. Эта тенденция нашла выражение в создании ряда Особых совещаний (это была испытанная в России бюрократическая модель поиска решения наиболее острых экономических, социальных и политических проблем), призванных выработать экстренные меры по усилению боеспособности русской армии и установить контроль за их реализацией.
В мае 1915 г. было создано Особое совещание для усиления обеспечения действующей армии артиллерией и снарядами, а в августе, после рассмотрения данного вопроса в Думе, Николай II утвердил положения о четырех новых Особых совещаниях — по обороне, топливу, продовольствию и транспорту. В их работе на правах младшего партнера участвовали члены Государственной думы и персонально приглашенные крупные финансисты и промышленники, заинтересованные в выгодном для себя распределении казенных заказов на амуницию и предметы вещевого довольствия военнослужащих. Однако руководящую роль в работе Особых совещаний играли представители власти (их председателями были соответствующие министры). В октябре 1915 г. были созданы и местные органы Особого совещания по обороне — 11 заводских совещаний, которые распределяли военные заказы и дефицитное сырье, заменяли в случае необходимости директоров предприятий и т.д. При Особом совещании по обороне действовали также многочисленные комиссии и комитеты, в компетенцию которых входили: наблюдение за выполнением казенных заказов, организация эвакуации предприятий и людей из районов военных действий, учет рабочей силы и иностранной валюты. Особые комиссии занимались вопросами, связанными с обеспечением армии артиллерией и боевым снаряжением. Довольно разветвленная структура была и у других Особых совещаний. В целом их создание помогло улучшению работы военной промышленности и преодолению кризиса вооружений, усилило роль буржуазии в регулировании экономики страны, хотя процесс эволюции «думской» монархии в монархию конституционную все же остался при этом незавершенным.
На волне «патриотической тревоги» за судьбу России возникла и всероссийская система военно-промышленных комитетов во главе с Центральным ВПК (председатель — октябрист А.И. Гучков, заместитель — текстильный фабрикант-миллионер прогрессист А.И. Коновалов). Инициатива создания ВПК принадлежала майскому съезду представителей промышленности и торговли, а I съезд ВПК открылся 7 августа 1915 г. Особенно активны были на нем предприниматели-москвичи и прежде всего их лидеры П.П. Рябушинский и А.И. Коновалов. На местах в 1915-1916 гг. было создано около 250 областных и местных ВПК, почти в четверти из которых на выборной основе возникли рабочие, в основном меньшевистско-эсеровские по своему составу, группы (большевики ВПК бойкотировали). ВПК выступали в качестве посредников между государством в лице Особых совещаний и крупной и средней буржуазией — хозяевами около 1300 предприятий, привлеченных к работе на оборону. Формально они не претендовали на какую-либо роль в политике, но на практике быстро превратились в важные опорные пункты буржуазно-оппозиционного движения, а их рабочие группы в начале 1917 г. уже открыто призывали к смене правительства и претендовали на руководство рабочим классом в масштабах всей страны. Состав ВПК выглядел так: почти треть их членов приходилась на долю представителей деловых кругов, 17% — на членов общественных организаций, 16 — на техническую интеллигенцию и 11% — на чиновников. Результаты деятельности ВПК лежат в той же плоскости, что и результаты работы Особых совещаний. Однако их политика по рабочему вопросу, нацеленная на достижение классового мира между пролетариатом и буржуазией и вызывавшая особенно много сомнений и нареканий со стороны как леворадикальных кругов, так и самой власти, потерпела полный провал. Ведь даже «умеренные» социалисты — меньшевики и эсеры — еще оставались в годы войны в общем и целом революционерами и вошли в ВПК не ради повышения обороноспособности страны, а в целях организации пролетарских масс. Рядовые же рабочие явно не хотели в условиях затягивавшейся войны отказаться от стачки как средства борьбы за свои жизненные интересы, что нашло отражение в росте забастовочного движения в 1915-1916 гг.
Деятельность ВПК тесно переплеталась с работой Земского и Городского союзов. ВЗС имел к концу 1916 г. 3,5 тыс. губернских, 4,1 тыс. фронтовых и более 170 главных комитетов, где были заняты десятки тысяч служащих. Всероссийский союз городов объединял общественность 630 городов России, расходуя на помощь раненым и беженцам десятки миллионов рублей. В работе этих общественных организаций, носивших поистине всероссийский характер, участвовали кадеты (они задавали здесь тон), октябристы, прогрессисты, эсеры и социал-демократы (включая даже отдельных большевиков). В целом можно считать, что летом-осенью 1915 г. все общественные организации в большей или меньшей степени сотрудничали с властью в деле организации обороны страны. Но одновременно они и критиковали консервативно-охранительную политику и практические действия правительства. Так складывался широкий, хотя и достаточно разнородный неформальный блок представителей либерально-демократической общественности, который все активнее включался в оппозицию существующему строю.
Нарастала напряженность и на нижних этажах социальной лестницы. Тяготы военного времени, сверхурочные работы, отставание роста заработной платы от роста цен, репрессии властей против рабочих организаций — все это вместе взятое вело к тому, что с весны 1915 г. пролетариат начал сбрасывать с себя оцепенение первых месяцев войны и возрождать свое протестное движение. К тому же военные поражения царизма задевали и патриотические чувства многих рабочих, которые постепенно трансформировались в идею революции во имя победы над врагом или по крайней мере для скорейшего достижения справедливого демократического мира без аннексий и контрибуций. Всего в 1915 г., по новейшим подсчетам, бастовали 862 тыс. рабочих, причем почти половина из них (особенно текстильщики) требовали повышения заработной платы. Наибольшее количество стачечников приходилось на май, июнь, август и сентябрь. Политических же стачек до сентября 1915 г. было очень мало, всего за год по политическим мотивам бастовали 165 тыс. рабочих. Поводами для политических стачек были: десятилетняя годовщина «Кровавого воскресения» 1905 г., суд над большевистскими депутатами IV Думы, празднование 1 мая и протест против расстрела рабочих в Костроме и Иваново-Вознесенске (они требовали освободить своих арестованных товарищей) в июне и августе 1915 г. Но наиболее активно пролетариат откликнулся в сентябре на роспуск очередной сессии Думы, когда забастовали сразу 100 тыс. рабочих. И хотя власти еще не были по-настоящему обеспокоены этими фактами, тревожные симптомы нового подъема пролетарского движения были уже налицо.
