Одновременно с Боснийским аннексионистским кризисом произошло резкое обострение англо-германских отношений. Перед европейской военной промышленностью тогда стояла задача преодоления мирового экономического кризиса, чему можно было содействовать с помощью нагнетания военной истерии. С этой целью, когда в марте 1909 г. Боснийский кризис достиг наивысшей точки, в Британии была спровоцирована «военная паника», которая объяснялась провалом англо-германских переговоров по проблемам строительства военно-морского флота.
14 апреля 1909 г. рейхсканцлер Б. фон Бюлов по приказу кайзера провел у себя в отеле совещание, в котором участвовали генерал-адъютант кайзера Г. фон Плессен, шефы гражданского кабинета Ф. фон Валентини и военно-морского кабинета адмирал Г.А. фон Мюллер. Собравшиеся обсуждали возникшую напряженность в англо-германских отношениях. Бюлов обрисовал присутствующим опасность положения, в котором оказалась Германия.
Не видя шансов выиграть в обозримом будущем войну с Великобританией, он склонялся к тому, чтобы заключить с ней сделку о флоте, будь то в форме договора о нейтралитете или соглашений в колониальной сфере. Мюллер же, напротив, заявил, что «в конечном счете без риска вообще ничего нельзя достигнуть в этом мире, и мы, начиная строить флот, все же знали, что он будет омрачать наши отношения с Англией». Адмирал призвал пройти зону риска, рассчитывая на то, что занятость Британии в других регионах сделает это возможным. Однако и после состоявшегося совещания перед представителями имперского политического и военного руководства, по свидетельству Мюллера, «снова и снова вставал вопрос: когда мы продвинемся настолько, что сможем разбить англичан?»
На совещании в Берлине у рейхсканцлера 3 июня 1909 г. шеф Генерального штаба Г. фон Мольтке заявил, что войны с Британией следовало бы избежать, потому что германские военно-морские силы всегда будут значительно уступать английским и не в состоянии воевать против них с перспективой на успех. Мольтке признал, что находится в затруднительном положении относительно того, как должна действовать немецкая армия в случае войны с Англией. При ее возникновении он будет вынужден просить кайзера развязать также и войну против Франции, ибо разработанный Шлиффеном план нападения на эту страну (союзника Великобритании) предоставляет Германской империи единственный шанс нанести поражение на суше великой морской державе, которую германский флот не имеет возможности одолеть.
Апогеем совещания стал прямой вопрос Бюлова Тирпицу: «Когда же мы могли бы спокойно ожидать войны против Англии?» — в ответ Тирпиц заявил: «В ближайшие два года наше положение в высшей степени улучшится и через 5-6 лет (в 1915 г. будут готовы Гельголанд и новый канал Кайзера Вильгельма) опасность вообще минует».
Таким образом, уже в 1909 г. были намечены дальнейшие планы усиления германского флота, которые суждено было реализовывать политическому и военному руководству периода канцлерства Т. фон Бетман-Гольвега. В стратегическом отношении германский флот считался подготовленным к войне, только обладая такими «техническими» предпосылками, как завершение сооружения канала Кайзера Вильгельма, связывающего Северное море с Балтийским, строительство на острове Гельголанд гавани подводных лодок и укреплений и их вооружение. Немецкий исследователь Б.Ф. Шульте пришел к обоснованному выводу, что речь здесь идет о центральном пункте германских стратегических, политических и дипломатических установок. Ведь и во время Марокканского кризиса 1911 г. оба эти момента (углубление канала и Гельголанд) сыграли решающую роль при новом переносе срока войны с Великобританией. Это подтверждает и высказанное Эренталем 7 августа 1911 г. историку Й. Редлиху мнение, что «Германия хочет еще углубить канал Северное море — Балтийское море и укрепить Куксхафен. Тогда она будет готова к войне».
Итак, тема грядущей войны Германии с Англией активно обсуждалась в правящих кругах страны. Политическое и военное руководство Германской империи тесно взаимодействовали друг с другом в установлении реального срока начала войны с Британией в 1915 г., опираясь на сделанные Тирпицем заверения в боеготовности к этому моменту германского военно-морского флота. Задача заключалась в том, чтобы политически обеспечить время для подготовки такой войны.
Французское правительство накануне Боснийского кризиса заняло примирительную позицию по вопросу об аннексии, рассчитывая добиться при содействии Австро-Венгрии уступок со стороны Германии в марокканском вопросе. Но уже в октябре 1908 г. французское посольство в Петербурге сообщило российскому МИД о возможности нападения Германии на Францию. Поводом для резкого обострения франко-германских отношений послужил сентябрьский инцидент в Касабланке, когда германский консул оказал «покровительство» группе дезертиров из французского Иностранного легиона, среди которых были и немцы. На Особом совещании 22 октября 67 Извольский связал почти ультимативные требования Германии к Франции (принести извинения за оскорбление германского консульства и др.) с развитием событий на Балканах и сделал вывод, что Берлин намеренно стремится к столкновению.
