На рубеже XIX-XX вв. соперничество великих держав нарастало, принимая временами все более острый характер. Еще до наступления эпохи империализма произошло образование противостоявших друг другу военно-политических блоков. Созданный Бисмарком в 1879 г. австро-германский союз, направленный прежде всего против России, явился первым звеном в цепи международных договоров, приведших к разделению Европы на два враждебных лагеря. В 1882 г. австро-германский союз стал Тройственным союзом Германии, Австро-Венгрии и Италии. Ему противостоял русско-французский союз, сложившийся в 1891-1894 гг.

Оказавшись по величине территории на втором месте после России в Европе, Германия со своим всевозрастающим экономическим и интеллектуальным потенциалом фактически заняла по меньшей мере скрытое положение страны-гегемона на континенте. В связи с 25-летним юбилеем провозглашения в Версале прусского короля германским кайзером Вильгельм II 18 января 1896 г. возвестил о «мировой политике» Берлина. «Германская империя превратилась в мировую империю»,— заявил он. От континентальной политики, осуществлявшейся Берлином после объединения страны, правящие круги Германии в 1896-1898 гг. решительно перешли на путь «мировой политики» Вильгельма II. Возрастание численности населения и бурное развитие экономики придали мощный импульс росту германского экспансионизма. Германская «мировая политика» становится специфически немецким вариантом «всеобщего» империализма, когда ни одна держава не могла остаться равнодушной к силе притяжения его беспощадной конкуренции. На мировой арене германская «мировая политика» действовала особенно деструктивно. Для Германии, располагавшей все увеличивавшимся силовым ресурсом, даже обретение статуса великой европейской державы уже представлялось недостаточным, что вызывало раздражение Лондона, вступая в противоречие с британским принципом «баланса сил». В перспективе, достигнув положения мировой державы, находящейся на одном уровне с Британской империей, Германия распространила бы свои притязания вплоть до установления мирового господства, притязания, которые позднее откровенно выдвигали деятели Пангерманского союза. Лозунг миролюбиво настроенных либеральных немецких империалистов — «Мировая политика и никакой войны» — был иллюзией или самообманом.

Германская империя превратилась в самую компактную современную индустриальную державу на относительно ограниченном пространстве: образование, наука, техника, уровень индустриализации, сверхорганизация общества и т.д.,— все это придавало Германии уже в мирных гражданских областях неслыханную до того времени экономическую, политическую и социальную динамику. Германия располагала самой сильной, превосходно организованной и вооруженной, умело руководимой армией в мире.

Вступление Германии в мировую политику олицетворяет многозначительная фраза, произнесенная видным политическим интеллектуалом кайзеровской империи Максом Вебером в речи во Фрайбургском университете в 1895 г. и ставшая лейтмотивом этой политики: «Мы должны понять, что объединение Германии было шуткой молодости, которую нация сотворила в свои прежние дни и ввиду ее высокой цены лучше бы вовсе не совершала, если бы она должна была стать завершением, а не исходным пунктом германской политики мировой державы». Придерживавшийся в вопросах внутренней политики либеральных взглядов, во внешней политике Вебер твердо занимал империалистическую позицию.

«Мировая политика как задача, мировая держава как цель, строительство военно-морского флота как инструмент» — стало лозунгом, который открыто провозгласил Вильгельм II, а Б. фон Бюлов, заняв в 1900 г. пост имперского канцлера, полностью воспринял, хотя и в несколько завуалированной форме. Приверженцы германской «мировой политики» игнорировали то обстоятельство, что так называемое «равноправие» немцев неизбежно должно было разрушить существующие в мире условия в их пользу, чего нельзя было достигнуть без большой войны.

Предыдущая | Оглавление | Следующая