История XX в. показала, что и массовые настроения, и движения против войны, и использование в этих целях политической власти оказались бессильными в борьбе с мирно-военным алгоритмом общественной истории. Это же пока демонстрирует и начало XXI в. Общественное развитие своей внутренней логикой неудержимо ведет к войне, политика оказывается не в состоянии противодействовать этому процессу, но способна ему подыгрывать.
Российская империя вступала в XX в. с активной миротворческой политикой. В 1898 г. правительство Николая II обратилось ко всем иностранным представительствам в Санкт-Петербурге с предложениями об остановке развернувшейся гонки вооружений, их сокращении и запрете поставленного на поток производства новых смертоносных видов оружия. В следующем, 1899 г. при активном участии российского правительства и поддержке императора проходила Первая Всемирная конференция мира. За это Николай II был удостоен особой благодарности от участников конференции. Стоит заметить, что роль России в подготовке и проведении этой конференции замалчивается в западной литературе.
Последующие события показали, что активная миротворческая политика Российской империи в канун XX в. не помогла ей уйти от войн на востоке и западе. В 1904 г. войну против нее развязала Япония, которую открыто поддержала Великобритания, тайно — США, сочувственно — многие другие державы.
Такие позиции объясняются тем, что все жаждали ослабления Российской империи, в том числе те государства, которые, казалось, были с ней в дружеских межгосударственных отношениях. В этом проявилась объективная логика мирно-военных отношений, согласно которой усиление любого государства представляет реальную или потенциальную опасность для других государств, поскольку сегодня оно может быть нейтральным или дружественным, а завтра, возможно, станет военным противником каждого из них.
Эту логику мирно-военных отношений не просто усвоили, а веками культивировали политики Великобритании. Их руководящий принцип в международной политике: у Великобритании нет вечных друзей и врагов, у нее есть вечные интересы. Отсюда становится понятной логика поведения политиков этой страны. Поддержав Японию в войне с Россией, вскоре после ее окончания, в 1907 г., они поспешили заключить соглашение с последней, предвидя неизбежность войны с усиливающейся и теснящей «владычицу морей» Германией. России теперь отводилась роль будущего союзника в этой войне, естественно, на стороне Великобритании. Хитросплетения политики привели к тому, что в 1914 г. Германия первой объявила войну России, якобы вынудившей ее к этому. В результате страна, проводившая миротворческую политику, оказалась в числе первых участников Первой мировой войны, с ярлыком одного из ее зачинателей.
Политика оказывается бессильной в борьбе с войной, если не руководствуется выводами науки о войне и не располагает волей, силами и средствами для их реализации. С войной могут справиться только глубокие знания науки о войне и непреклонная воля основных субъектов политики в деле их применения.
Современный немецкий философ Хофмайстер констатацию этого факта вынес в заглавие своей книги «Воля к войне, или Бессилие политики». История подтверждает правомерность такого вывода, пожалуй наиболее ярко — наша отечественная история.
Война продолжает свое шествие, подчиняя себе и политику, и науку, и даже настроения народных масс. Стихия мирно-военного движения общественной истории набрала столь мощную силу инерции, что изменение ее — невероятно трудная как национально-государственная, так и общечеловеческая проблема. Но, подчеркнем, кроме поиска научно обоснованного решения и его реализации, другого пути нет.
Для современной науки нет более важной задачи, чем разработка теоретических взглядов и практических путей обеспечения длительного периода мирного развития стран и народов, не ведущего к войне. До настоящего времени наука, несмотря на неоспоримые успехи в XX в., не смогла раскрыть войну как общественное явление до такого уровня, который бы позволял не только выбирать средства и методы для ее подготовки и ведения, но и успешно предотвращать ее с тем, чтобы избавить исторический процесс от императива мирно-военного алгоритма.
Неслучайно целью авторов ряда фундаментальных книг о войне, опубликованных в последние годы, является именно поиск путей вывода науки о войне из тупика, стремление создать новую науку, поскольку, по их мнению, существующая уже несколько веков военная наука не освоила войну в ее целостности. Нужны знания не только о том, как готовить и успешно вести войну, но, прежде всего, как ее исключить из общественного исторического процесса. Например, американский философ и социолог Э. Тоффлер в книге «Война и антивойна» пишет, что его целью было «набросать новую теорию войны и борьбы с нею» (выделено мною. — И.Д.). Западноевропейский автор Мартин ван Кревельд в труде «Трансформация войны» целью своей работы заявляет попытку «заглянуть в будущее войны», но, прежде всего, выяснить, «почему наши представления о войне оказались тупиковыми» (выделено мною. — И.Д.).
Существующие представления о войне не свободны от доктринальных воззрений на общество, от господствующих в нем политики и идеологии. Различия в общественном устройстве предопределяют и различия взглядов на войну, на мирно-военный процесс. Как показал опыт XX в., борьба общественно-политических систем существенно сказывается на их мирно-военной стратегии, особенно если она наслаивается на геополитические противоречия. Именно такой характер противоречий сложился между основными союзниками, победившими во Второй мировой войне, — США, Великобританией и Советским Союзом. В результате этого отношения между ними и приобрели нетрадиционный характер, получивший название холодной войны. США и Великобритания рассматривали ее как орудие политики, призванной нанести глобальное поражение СССР, взломав его изнутри и угрожая извне. Советское руководство, напротив, противопоставило геополитическим целям холодной войны политику предотвращения внешней военной угрозы как главной опасности для СССР и его союзников в ущерб приоритету укрепления внутренних основ государства, против которых наносился главный удар. Такое представление о мирно-военной реальности второй половины XX в. явилось одной из причин, которые привели Советский Союз к поражению в холодной войне.
