Проблема вечного мира и вечности войны оказалась чудовищно противоречивой и пока еще не решенной. Сторонники доктрины вечной войны предстают мрачными «железными» реалистами, апеллирующими к фактам всей прошедшей и свершающейся на глазах живущих поколений общественной истории. Из этой доктрины вытекает важный практический вывод: противодействие войне бывает оправданным только в тактических интересах, стратегия общества должна заключаться в постоянной готовности к войне, без чего оно будет уничтожено, поглощено или подчинено другим обществом или коалицией их. Формулу мирно-военной стратегии общества, исходя из доктрины вечности войны, дали древние римляне: «хочешь мира — готовься к войне». Во второй половине XX в. от этой формулы повеяло мрачным историческим пессимизмом: готовность к войне перестала быть спасительной гарантией. Исчезла надежда на победный вариант войны. Обществу стала угрожать не только военная мощь других обществ, но и своя собственная. Начались поиски оптимистического варианта формулы стратегии национально-государственного и мирового общественного развития, исключающего войну. Говорить о высокой продуктивности достигнутых результатов пока нет убедительно доказанных оснований.
Сторонники доктрины как вечности войны, так и вечного мира далеко не всегда являются милитаристами и пацифистами. В конкретных случаях их позиции могут быть реалистическими и оправданными. Например, постоянная забота о подготовке общества к войне может сыграть для него важную роль в предотвращении развязывания против него агрессивной войны. В свою очередь активные поборники доктрины вечного мира своей антивоенной борьбой предотвратили некоторые почти неизбежные агрессивные войны или добились прекращения некоторых таких войн вопреки яростному сопротивлению их организаторов. Примером может служить прекращение войны США во Вьетнаме и Советским Союзом в Афганистане. В то же время есть примеры деструктивных последствий антивоенной борьбы, когда она способствовала удлинению и ожесточению войны, трансформации межобщественной войны в войну гражданскую, внутриобщественную. Так что у сторонников обеих доктрин есть веские аргументы тактического характера. Сложнее с решением вопроса при определении мирно-военной стратегии общественного развития. Ни та, ни другая доктрины в безоговорочном виде не могли быть приняты раньше и не могут быть приняты в начале XXI в. в качестве основания для выработки конкретным обществом, региональными и мировым сообществами своей мирно-военной стратегии.
Политики, военные профессионалы и просто активные граждане, придерживающиеся доктрины вечности войны, в условиях наличия и непрерывного развития средств и методов ведения войны, очевидности ее пагубных последствий предлагают в интересах ее предотвращения политику взаимного военно-политического сдерживания. Но это не что иное, как предложение всем постоянно жить под дамокловым мечом взаимоуничтожающей войны. Современные общества за вторую половину XX в. в какой-то мере преодолели чувство страха и дискомфорта, постоянное беспокойство жизни под угрозой такой войны. Но эта вынужденная привычка очень опасна, поскольку нить, удерживающая дамоклов меч войны, ненадежна и может быть перерублена стихийным стечением обстоятельств и злодейским умыслом. И тот факт, что такое не случилось во второй половине XX и начале XXI в. стоит благодарить, прежде всего, судьбу и Создателя. Заключенные межправительственные соглашения по проблемам несанкционированного пуска ракетного оружия, при всей их чрезвычайной важности, не являются абсолютной гарантией.
Мирно-военная стратегия, рассчитанная на сохранение такой ситуации, неприемлема для человечества, которое стремится исключить вероятность военного самоуничтожения. Неприемлема она как для многополярной, так и для однополярной организации мирового сообщества. Идея организации руководства всей общественной историей из одного центра утопична не только с точки зрения функциональности, но и с позиции достижимости. Если устройство однополярного мира победителю в холодной войне казалось в 90-х годах XX в. еще достижимым, то в начале XXI в. в утопичности этой идеи уже мало кто сомневается.
