2. Северо-восточный проход
Стремление достичь Островов Пряностей у Юго-Восточной Азии вдохновляло почти всех исследователей, но лишь двум нациям — португальцам и испанцам — удалось открыть к ним океанические пути. Вполне естественно, что в эпоху обостренного соперничества между нациями, когда руководящими идеями западно-европейских наций было территориальное расширение и торговые монополии, те из них, которые не обзавелись собственным путем на восток, занялись его поисками, причем, как и следовало ожидать, в дотоле неисследованных областях. Если у испанцев и португальцев религиозные мотивы играли еще кое-какую роль, у англичан в ту эпоху они вообще не принимались во внимание. Как это довольно грубо выразил английский поэт того времени Майкл Дрейтон (1563–1631),
Тысячу царств отыщем мы за морем,
Неся народам межусобицу и горе,
И земли нехристей объявим мы своими,
Которы Англии не слыхивали имя.
Солидаризируясь с проф. Лоллардом, мы можем, лишь чуть-чуть видоизменив его удачное выражение, сказать: «Те из морских волков эпохи Тюдоров, которым по вкусу было священное писание, искали лучшие примеры для подражания не в Новом, а в Ветхом Завете».
Именно этот мотив и толкнул англичан и голландцев на их попытки проложить путь в Индию вокруг Северной Азии или Северной Америки; в общем только они и искали такие пути. Те возможности, которые сулило такого рода открытие, ясно сформулированы в письме Роберта Торна, датированном 1527 г. и адресованном королю Генриху VIII:
«Я знаю, что моей непременной обязанностью является поведать вашему величеству ту тайну, которая, по-моему, до сих пор оставалась скрытой, а именно, что с небольшим числом судов можно открыть многое множество новых стран и королевств… причем для открытия их остался один путь — северный, ибо, как мы видим, из четырех стран света три уже открыты другими государями… Таким образом, остается открыть указанные северные страны, что, как мне кажется, является только вашей миссией и долгом… этому благоприятствует также удобство положения и близость к оным вашего королевства».
Далее Торн пускается в объяснения по поводу легкости плавания по этому северному пути и ярко рисует те богатства, какие сулит его открытие.
Из отправлявшихся к северу экспедиций первыми начались и первыми прекратились экспедиции, искавшие Северо-восточный проход. Толчок их организации дало, по-видимому, возвращение в Англию Себастьяна Кабота, считавшегося авторитетом в вопросах плавания в высоких широтах. В 1553 г. Каботу удалось организовать «Промысел и компанию купцов-предпринимателей для открытия стран, владений, островов и неизвестных местностей», иначе называемой и более широко известной, как «Московская компания». Во главе экспедиции были поставлены Хью Уиллоуби и Ричард Ченслор. Они везли с собой грамоты от английского короля Эдуарда VI, адресованные «королям, государям и другим властителям, живущим в северо-восточной части мира на пути к могущественной империи Катай (Китай)». 10 мая 1553 г. флотилия Уиллоуби в составе трех судов отплыла из Дептфорда, зашла в Харич (Гарвич), откуда пересекла Северное море и пошла вдоль берега Норвегии на север. Буря разбросала суда, и судно Уиллоуби погибло. По-видимому, оно не было потоплено бурей, а отнесено в высокие широты, где нашло землю, а позже «погибло от морозов» на Лапландском берегу. Во время шторма погибло и второе судно. Оставшись один, Ченслор вернулся к побережью Норвегии, откуда вышел, «…взял курс к неизвестным странам и зашел так далеко, что оказался в местах, где совсем не было ночи, но постоянно сиял яркий свет солнца над страшным и могучим морем. После пользования непрерывным солнечным светом в течение нескольких дней, богу угодно было привести их в большой залив, длиной в сто миль или больше».
Навстречу судам вышли местные жители, и англичане узнали, что страна называлась Россией или Московией. Через некоторое время Ченслор проехал сухим путем от Белого моря до Москвы и вернулся с драгоценными сведениями о стране и ее обитателях, хотя надо сказать, что делу открытия Северо-восточного прохода Ченслор почти ничего не дал.
