Достижения трех человек занимают особое место в эпохе великих открытий — Христофора Колумба, Васко да-Гамы и Фернандо Магеллана. Мы уже рассмотрели результаты путешествий первых двух; Магеллан и его спутники, совершившие первое кругосветное плавание, разрешили проблему связи между районами открытий Колумба и да-Гамы. Задача эта была разрешена открытием пролива, соединяющего Атлантический и Тихий океаны и с самого начала получившего имя Магелланова.

Мореплаватели проявили значительный интерес к восточному побережью Южной Америки уже начиная с самых первых лет XVI в., и мы можем достаточно уверенно считать, что к 1519 г. это побережье было повсеместно, по крайней мере в общих чертах, исследовано до самого входа в Магелланов пролив. Был ли самый пролив известен до плавания Магеллана, неясно; но есть кое-какие документальные данные и в том числе изготовленный в 1515 или 1520 г. глобус Шенера, говорящие о том, что пролив был уже известен. Не надо при этом забывать покрова тайны, которым в то время окутывали свои открытия купцы и первые путешественники. Тщательно взвесив все материалы, имеющиеся по этому поводу, биограф Магеллана доктор Гиллемард приходит к следующему заключению: «…в итоге, свидетельства дают основание для вывода, что более или менее неточные сведения о наличии некоего антарктического пролома в огромном американском барьере, преграждавшем путь на запад, все же были».

Фернандо Магеллан родился около 1480 г., служил у португальцев в Юго-Восточной Азии и, по-видимому, участвовал в исследовании Молуккских островов, последовавшем за падением Малакки в 1511 г. Некоторое время он пробыл также в Марокко. Затем, уйдя с португальской службы, он предложил свои услуги по открытию новых стран Карлу V, предупредив при этом, что в португальскую «сферу» он заходить не станет. Данный ему наказ был составлен довольно туманно, но в этом вопросе отличался полной ясностью:

«Прежде всего вы должны отправиться и произвести обследование той части океана, что лежит в наших пределах и внутри нашей демаркационной линии… Вы можете производить открытия во всех тех частях, которые еще до сих пор не исследованы, но вам вменяется в обязанность не делать никаких открытий, ни как-либо вторгаться за демаркационную линию и в пределы светлейшего короля Португалии.., не затрагивать его интересы, а действовать только по нашу сторону демаркационной линии».

Дополнением к этому наказу служит письмо испанского короля, в котором он говорит:

«Поскольку мне доподлинно известно.., что на островах Малуко имеются пряности, я посылаю вас главным образом на их поиски, и моя воля такова, чтобы вы направились прямо на эти острова».

Магеллан отплыл из Сан-Лукара 20 сентября 1519 г. на пяти судах, выглядевших, по свидетельству португальца да-Косты, «старыми и потрепанными». Этот же писатель указывает маршрут Магеллана: «Говорят, что им предписано итти прямо к мысу Фрио, так, чтобы Бразилия осталась у них по правую руку, пока не дойдут до демаркационной линии; от нее они должны взять курс на З и ЗСЗ, до самого Малуко».

Нет необходимости подробно разбирать первый этап путешествия Магеллана через Атлантический океан; разве только нужно отметить, что под тропиками Магеллана постигла примерно та же судьба, что и да-Гаму, то есть флот и того и другого «носило туда и сюда по морю, пока не подул попутный ветер». 29 ноября они достигли мыса Сан-Аугустин и поплыли вдоль побережья, пока в конце марта 1520 г. не достигли бухты Сан-Хулиан (под 49°20' ю.ш.), где и «пробыли целых два месяца, не увидев ни одной живой души». В конце их пребывания в порту им удалось повидать несколько патагонцев, гигантский рост которых произвел большое впечатление на Пигафетту, автора самого лучшего и пространного описания этого путешествия. В общем, в Сан-Хулиане они простояли пять месяцев. Именно в это время «капитаны четырех других судов замыслили измену против командира эскадры» и погиб посланный на разведку южного побережья корабль «Сантьяго». Экипаж его спасся и с трудом добрался до зимовки в Сан-Хулиане.

Выйдя из бухты в конце августа, корабли Магеллана достигли мыса Дев (Вирхенес), где и было сделано знаменитое открытие. «И чудом мы нашли «пролив»… длиной в 110 лиг, то есть 440 миль, и выходит он в другое море, что зовется Тихим». Плавание через пролив оказалось далеко не простым делом и отняло тридцать восемь дней, хотя пролив был длиной всего лишь 320 миль. В ходе его исследования один из кораблей дезертировал, так что когда Магеллан достиг Тихого океана, его эскадра свелась к трем кораблям.

Вначале Магеллан направился вдоль южноамериканского побережья в северном направлении, потом повернул на северо-запад и, имея за кормой пассат, пересек Тихий океан. Плыть с попутными ветрами было, само собой разумеется, выгодно, но путь этот увел Магеллана в сторону от множества тихоокеанских островов и тем самым оказался очень тяжелым для экипажа. Пигафетта очень красочно описывает их мучения:

«В среду 28 ноября 1520 года мы вышли из пролива и вступили в обширное море, названное нами «Тихим», по которому мы шли в течение трех месяцев и двадцати дней, совершенно не имея свежей пищи. Сухари, которыми мы питались, представляли собой не хлеб, а пыль, смешанную с червями, загаженную мышами и издававшую поэтому невыносимое зловоние… Вода, которую мы принуждены были пить, была гнилая и вонючая. Чтобы не умереть с голоду мы ели бычьи кожи, которыми обшивают снасти, чтобы веревки не перетирались о дерево. Эта кожа под действием воды, ветра и солнца так затвердела, что ее нужно было размачивать в морской воде в течение четырех-пяти дней. Затем мы пекли ее на угольях и ели. Часто мы питались древесными опилками, и даже крысы, столь противные человеку, сделались таким изысканным блюдом, что за них платили по полдукату за штуку. Но это еще не все. Самое большое несчастье было в том, что нас постигла болезнь, при которой десны распухали до такой степени, что закрывали зубы как в верхней, так и в нижней челюсти, и люди, пораженные этой болезнью [цынгой], не могли принимать никакой пищи. Девятнадцать человек из нас умерло… Кроме умерших, было от 25 до 30 матросов, страдавших от боли в руках, ногах и других частях тела… За эти три месяца и двадцать дней мы сделали почти четыре тысячи лиг по морю, названному нами потому «Тихим», что мы ни разу не испытали ни малейшей бури. Мы не открыли за это время никакой земли, за исключением двух необитаемых островов…»

Впервые землю эскадра завидела 24 января 1521 г. Это была, как мы теперь знаем, Пука-Пука из архипелага Паумоту (под 14°45' ю.ш. и 138°48' з.д.). В начале марта Магеллан и его спутники достигли Ладронских (Марианских) островов, но сделали настоящее крупное открытие лишь в середине месяца, когда прибыли на остров Самар из группы Филиппинских островов. После короткого роздыха, предоставленного экипажам, Магеллан вновь дал приказ выйти в море и 7 апреля достиг важнейшего острова этой группы — Себу. К несчастью, сам Магеллан ввязался в распри между туземцами и 27 апреля 1521 г. был убит в стычке на соседнем острове Мактан.

Пигафетта хорошо обрисовал его личность в следующих словах:

«Он был одарен всеми добродетелями. Он выказывал всегда непоколебимую настойчивость среди самых больших бедствий. На море он сам осудил себя на большие лишения, чем остальной экипаж. Сведущий как никто в знании морских карт, он владел в совершенстве искусством кораблевождения, и это он доказал своим путешествием вокруг света, на что никто другой не отважился до него».

Магеллан сделал то же, что и да-Гама: нашел дорогу к Островам Пряностей. Ему удалось то, что не удалось Колумбу. Он доказал как шарообразность земли, так и возможность обойти земной шар кругом по воде. Как моряк, географ и исследователь, Магеллан был великим человеком, быть может, более великим, чем Колумб или да-Гама и, возможно, даже «величайшим из мореплавателей как древности, так и нового времени».

Предыдущая | Оглавление | Следующая