Смерть Магеллана и предательское поведение правителя Себу заставили испанцев покинуть Филиппины. Они отплыли к Борнео, к городу, известному теперь под именем Бруней и хорошо описанному Пигафеттой.
«Город построен на море, исключая домов раджи и некоторых главных начальников. Он заключает в себе 25 тысяч домов или семейств. Дома выстроены из дерева и поставлены на толстые сваи, чтобы предохранить их от воды. Во время прилива женщины, торгующие съестными припасами, ездят по городу на лодках».
От Борнео путь лежал на северо-восток и привел испанцев к острову Минданао, где им объяснили, как доплыть до Молуккских островов. Держа курс на юго-восток мимо ряда островов, они завидели наконец Молуккские острова.
«…За это,— пишет Пигафетта,— мы возблагодарили бога и в знак радости сделали залп из всей нашей артиллерии. И не следует удивляться той большой радости, которую мы испытали при виде высоких островов, если принять во внимание, что уже 27 месяцев без двух дней мы блуждали по морям и посетили бесконечное число островов, все время отыскивая Молукки. Португальцы рассказывали, что Молуккские острова лежат среди моря, недоступного для кораблей из-за мелей, встречающихся повсюду, и туманов. Однако мы этого не нашли: мы имели не менее 100 сажен глубины до самых Молукк».
Из этого отрывка вытекает, что португальцы, так же как ранее финикияне, пытались облечь свои открытия покровом тайны.
Достигнув таким образом цели своего путешествия, испанцы задержались на некоторое время на островах, наслаждаясь плодами их изобилия.
«Все Молуккские острова производят гвоздику, имбирь, саго… рис, кокосовые орехи, фиги, бананы, миндаль — более крупный чем у нас,— гранаты, сладкие и кислые, сахарный тростник, дыни, огурцы, комиликай [ананас] — весьма освежающий плод величиной с арбуз, другой фрукт, весьма похожий на персик и называемый гуавой, и иные плоды. Из полезных животных у них имеются: козы, куры, особый вид пчел, не больше муравья, роящихся в дуплах деревьев, куда они и откладывают очень хороший мед. Много разновидностей попугаев, из которых белые называются катара, а красные — нори, наиболее ценные не только из-за красоты оперения, но и потому, что более внятно, чем другие, произносят заученные слова».
Испанские корабли сильно нуждались в ремонте, и когда 21 декабря один из них — «Виктория» — ушел в Испанию, корабль «Тринидад» не последовал за ним, а остался на месте со своим экипажем, а также с группой других матросов, не отважившихся плыть на родину на «Виктории». «Тринидад», тяжело нагруженный корицей, проследовал к острову Тимор, а оттуда «из боязни португальцев…, взяв курс на ЗСЗ», направился через Индийский океан — без всякой надежды на то, чтобы пополнить в пути запасы продовольствия и воды или произвести ремонт, если в нем возникнет нужда. Испанцы умышленно не заходили в Мозамбик и лишь «под давлением крайней необходимости» зашли на острова Зеленого Мыса. Здесь сошедшие на берег шестнадцать человек команды были арестованы; остальные же восемнадцать человек из общего числа шестидесяти, отплывших от Молуккских островов, вошли в сентябре 1522 г. в гавань Сан-Лукар. Много почестей и наград за это первое кругосветное путешествие выпало на долю капитана «Виктории» — Себастьяна дель-Кано, но Рамузио считал, что похвалы заслуживал более широкий круг людей:
«Наши моряки более достойны вечной славы, чем аргонавты. И корабль их более заслуживает место среди созвездий, чем древний «Арго», ибо этот последний проделал лишь плавание от Греции через Черное море, наш же отплыл из Испалиса [Севильи] на юг, а после того прошел сквозь весь запад и через южное полушарие, проникнув на восток и вновь вернувшись на запад».
Магеллан совершил нечто большее, чем путешествие вокруг света: он показал, что на восток, помимо старого пути кругом Африки, существует и другой путь. Не удивительно поэтому, что в течение столетия, последовавшего за путешествием, были сделаны большие успехи в области открытий в этом океане. Почин в этом деле был сделан одним из кораблей Магеллана, «Тринидадом», который, пытаясь вернуться на родину, дошел в Тихом океане до точки с приблизительными координатами 42° с.ш. и 143° в.д. Дальше корабль продвинуться не мог и вынужден был вернуться на Молуккские острова. В ходе плавания было открыто несколько островов, но основное его значение в том, что оно выявило наличие открытого океана под гораздо более высокой широтой, чем была достигнута Магелланом.
В 1526 г. португальцы открыли огромный остров — Новую Гвинею, а тремя годами позже еще раз обследовали его северное побережье. В 1543 г. он был вновь открыт, а в 1545 г. подвергся дальнейшему исследованию.
Открытие Сандвичевых (Гавайских) островов окружено тайной. Сохранилось местное предание, согласно которому около 1527 г. на острова было выброшено несколько потерпевших кораблекрушение испанцев. Сохранившаяся в Мадриде рукописная карта содержит в себе указание, что острова будто бы были открыты в 1545 г., но никаких других следов плавания на Гавайи в это время не сохранилось. Как бы то ни было, соприкосновение испанцев с Сандвичевыми островами не имело никаких практических последствий, и острова оставались почти совершенно неизвестными до посещения их в 1778 г. Джемсом Куком.
11. Исследование Тихого океана до 1600 г. Увеличить (в отдельном окне)
