Политика и личность
Итак, наш систематический анализ относительно полон, но остается чувство, что более детальное исследование личностей членов коммунистических и фашистских партий могло бы выявить нечто большее, чем общее утверждение об их склонности быть экстравертами. По-видимому, это подозрение обоснованно, но, к сожалению, с членами экстремистских групп крайне сложно добиться сотрудничества с целью изучения структуры их личностей. Коммунисты в целом более дружелюбны, но фашисты крайне мнительны и недоверчивы и категорически отвергают любые предложения о сотрудничестве. В этих обстоятельствах удалось сделать сравнительно немногое, но даже те немногие разрозненные доступные результаты представляют большой интерес.
Одно из таких исследований поддерживает гипотезу, обозначенную в начале этой главы, о том, что особенной характеристикой фашистских и коммунистических групп должна быть их агрессивность, то есть неспособность к соответствующей обусловливаемости общественными запретами, касающаяся открытого выражения насилия против других людей. В этом редком эксперименте были исследованы 43 коммуниста и 43 фашиста. Их реакции сравнили с реакциями группы из 86 человек, уравненных с ними с точки зрения возраста, класса и общественного положения, но отличающихся тем, что последние разделяли взгляды одной из трех демократических партий. Вдобавок к анкетам, относящимся к радикализму — консерватизму, эти три группы были также исследованы при помощи тематического апперцепционного теста, описанного в одной из предшествующих глав. Особое внимание уделялось анализу рассказанных субъектами историй, с целью обнаружения агрессии как явного, так и скрытого характера. Определение результата подобным образом вполне надежно, если производящие подсчет придерживаются определения агрессивности, принятого для этой цели, которое было следующим: «Ненавидеть, бороться или покарать правонарушение. Злонамеренно критиковать, порицать, обвинять или высмеивать. Ранить или убить, или быть беспощадным. Бороться против законно учрежденных властей. Преследовать, схватить и заключить в тюрьму преступника или врага». Каждый человек оценивался количеством баллов, соответствующим тому, сколько раз в его рассказе обнаруживалось явное свидетельство агрессии. Результат анализа приведен на рисунке 10, где количество баллов шкалы «радикализм — консерватизм» показано по оси абсцисс, а количество баллов агрессивности — по оси ординат. Как видно, каждый из коммунистов имел количество баллов агрессивности, превышающее среднее значение нейтральной группы, то есть группы людей, голосующих за три демократические партии. То же самое, за несколькими исключениями, справедливо и для фашистов, принимавших участие в эксперименте. Только четверо из них имеют показатель агрессивности немного ниже, чем нейтральная группа.
Рис. 10. Степень агрессии фашистов и коммунистов в сравнении с нейтральной группой
Рассмотрение реальных историй, рассказанных фашистами и коммунистами, выявило, что все они «пахнут» кровью. Это особенно верно для множества историй, рассказанных фашистами. Уровень агрессивности, обнаруженной в их рассказах, в самом деле превышает предел, выявленный у обычных людей. Из рисунка видно, что количество баллов, превышающее 30, не является чем-то необычным среди фашистов, в сравнении со средним значением, равным 11, для нейтральной группы. Коммунисты несколько более агрессивны по отношению к среднему значению, но не в такой степени, как фашисты. Их среднее значение составляет примерно 16 баллов. Эти данные подсказывают определенное различие между коммунистами и фашистами, но выяснить большее количество деталей таким способом невозможно.
Другие исследования аналогичного характера показывают, что в выявлении степени жесткости и неспособности переносить неопределенность фашисты и коммунисты должны быть доминантными по отношению к членам демократических партий. Как подсказывают эти данные анализа, должно быть очевидным, что потребуется большое количество всесторонних экспериментальных исследований, прежде чем мы сможем заявить о существенном, а не поверхностном понимании движущих сил, вынуждающих человека становиться членом коммунистической или фашистской партий.
Читатель, удобно устроившийся в своем кресле перед камином и читающий страницы с описанием этих результатов, почти определенно будет чувствовать, как и автор этих строк, что они вызывают нечто большее, чем простое разжигание аппетита, и его может удивлять, почему же в этой области не было сделано чего-то более существенного. Одна из основных причин — огромные трудности, лежащие на пути исследователя. Проведение Тематического Апперцепционного теста и распространение нескольких анкет среди 43 фашистов и 43 коммунистов не кажется такой уж сложной задачей. Тем не менее исследовательнице, занимавшейся этой работой, понадобился почти год, для того чтобы просто получить доступ на собрания этих партий, добиться доверия нескольких членов каждой из них и подготовить почву для умопомрачительно сложной задачи индивидуального уговаривания 43 членов каждой группы подвергнуться программе тестирования. Все это нужно было сделать так, чтобы не раскрыть цель эксперимента, не потерять доверие членов партий (это могло бы сорвать процедуру отбора) и не попасть под подозрение членов одной из партий, что у нее хоть в какой-то мере имеются дружеские отношения и с членами другой партии. Почти каждый субботний вечер, в любую погоду, эта отважная молодая женщина ходила на митинги на открытом воздухе. Много вечеров она посвятила спорам, дебатам и чтению партийной литературы, чтобы иметь возможность разговаривать на принятом уровне. Неизбежно возникали требующие решения личные проблемы. На протяжении всего времени работы над ней висела угроза разоблачения. Немногие ученые хотят или могут выполнять научные исследования на высоком уровне в подобных условиях, а большинство удовлетворится менее интересными, но легче добываемыми данными.
Вопреки всем этим очевидным и очень большим трудностям всегда можно побудить нескольких наиболее смелых ученых принять участие в исследовании такого рода, если общество выказывает интерес к результатам, добываемым с таким трудом. Но, к сожалению, экспериментальные общественные науки не очень приветствуется в академических кругах, где полусон читального зала и безжизненные и забытые писания ничтожеств минувших времен гораздо более успокаивают, чем свежий воздух эмпирического исследования и хмельной поток фактических данных. До тех пор, пока подобное общее положение не изменится, бесполезно ожидать каких бы то ни было серьезных достижений в этой сложной и трудной области.
Рис. 11. Эмпирически определенные по двум главным размерностям позиции коммунистов, социалистов, либералов, консерваторов и фашистов
