Можно ли измерить личность?
Тест Роршаха оброс настолько обширной мифологией, что в Соединенных Штатах есть общепризнанные эксперты, которые не пользуются ничем иным, а только изучают ответы, даваемые пациентами по поводу чернильных клякс.
Многие психиатры, отчаявшиеся постигнуть когда-либо сложности невротического поведения в ситуации проведения опроса, хватаются за тест Роршаха, как человек из известной пословицы хватается за соломинку, и придают его вердикту очень большое значение.
К сожалению, доказательство, касающееся его валидности, показывает, что если бы самые различные возможные диагнозы были написаны на различных гранях игральной кости, а затем эту кость бросили случайным образом, то диагноз, полученный таким способом, был бы не намного хуже диагноза, полученного по методике Роршаха экспертом, облаченным во все свои доспехи. Чтобы проиллюстрировать правильность этого замечания, достаточно одного эксперимента, в ходе которого будущим пилотам Военно-воздушных сил Соединенных Штатов была предложена целая группа проективных тестов, включая тест Роршаха. Эксперимент продолжался несколько лет, и в конце концов были отобраны две группы: одна состояла из тех, кто явно сломался от нервных расстройств того или иного рода, а другая — из тех, кто продемонстрировал впечатляющую приспособительную реакцию, несмотря на значительный стресс. Другими словами, из одной очень большой группы людей были выбраны две группы, представляющие, соответственно, людей с наилучшей и наихудшей приспособляемостью. Затем результаты их проективных тестов были изъяты из их личных дел и переданы признанным в этой области экспертам. Им предстояло определить, какой результат предопределяет хорошую приспособляемость, а какой — плохую. Эксперты были знакомы с использованным критерием, имели опыт решения задач типа предложенной и в целом рассматривали ее как заслуживающий внимания эксперимент, в котором предполагали преуспеть. На самом же деле ни один из них в прогнозировании будущих летных качеств пилотов не добился успеха большего, чем определяемый случайностью. Их прогнозы были ошибочными при использовании и единичного теста и всех тестов вместе, и тогда, когда комбинировались всеми возможными способами. И только один-единственный результат был статистически значимым, и эта значимость состояла в его ошибочности!
Если данный результат является типичным для экспериментальных попыток обосновать действенность теста Роршаха, то читатель вправе спросить, почему тест достиг такой всеобщей известности и так широко используется. Ответ весьма непрост, но его можно предварить небольшой историей, которая проиллюстрирует некоторые механизмы в работе. Много лет назад я изучал французскую литературу и историю в Дижонском университете. Курсы посещала одна девушка из Вены. Не будь ее, мой французский мог бы быть сейчас гораздо лучшим, чем есть на самом деле. К сожалению, соотношение количества мужчин к количеству женщин в университете было прискорбно высоким, и многие студенты-французы предлагали свои услуги в обучении этой девушки французскому и в послеурочное время. (Мне никто не предлагал улучшить мой французский!) Впрочем, она очень любила танцевать, и мне выпала удача пригласить ее на официальный бал по случаю завершения учебного семестра. Этот бал был значительным общественным событием в жизни города. По дороге на бал я, к своему разочарованию, вывихнул ногу и едва смог доковылять до места проведения торжества. Я отчаянно заставлял свой мозг искать способ заинтересовать молодую особу, не выходя на танцплощадку, и в конце концов случайно обнаружил то, что показалось мне весьма оригинальной идеей. Мы сидели за большим столом с интернациональной группой студентов, и я мимоходом упомянул, что являюсь опытным графологом и могу определить чей угодно характер по почерку. (Конечно же, я вообще ничего не знал о графологии, но отчаянная ситуация спровоцировала отчаянные меры.) Ответная реакция была, без преувеличения, чрезвычайной. Каждый стал вытаскивать из своих карманов письма и другие документы, требуя, чтобы я определил характер писавшего. Многие потихоньку выскользнули из помещения, чтобы самим что-нибудь написать и узнать, наконец, хоть что-то о своем характере.
Короче говоря, я умудрился сохранить внимание моей компаньонки на протяжении всего вечера и, вероятно, сделал для популярности графологии как точной науки намного больше, чем был способен когда-либо навредить ей в моих профессиональных работах. Около 95 процентов «клиентов» были сами поражены сверхъестественной точностью моих характеристик. Я думаю, что любой ученый, который в тот момент стал бы сомневаться в притязаниях графологии, действительно испытал бы очень большие трудности. Что же произошло?
Когда мы пишем характеристику личности, то существует ряд показателей, приемлемых для того, кому они предназначаются, хотя объективно здесь может не быть вообще никакой связи. Во-первых, существует ряд качеств, обладателями которых считает себя большинство людей, хотя в действительности они вообще могут ими не обладать. Такой пример мы уже приводили, когда отметили, что 98 процентов населения полагают, что имеют чувство юмора, превышающее средний уровень. Следовательно, если мы хотим составить описание, которое было бы приемлемым почти для каждого, то должны просто вставить высказывание вроде следующего: «У Вас очень хорошее чувство юмора». По крайней мере 98 процентов населения согласятся с нами и будут восхищаться точностью, с которой мы смогли диагностировать их почерк, или расшифровать результаты теста Роршаха, или проанализировать их результаты по Тематическому Апперцепционному тесту. Аналогичным образом, почти все люди временами чувствуют себя небезопасно, почти все они полагают, что их достоинства не всегда ценятся должным образом, что их в последнюю минуту обходят менее способные люди. Поэтому просто наполните общее описание вашей личности универсально приемлемыми утверждениями такого рода, и каждый увидит в нем свой собственный портрет. Справедливость этого была экспериментально продемонстрирована в нескольких случаях. Экспериментатор излагает своим студентам основные положения, скажем, графологов или экспертов теста Роршаха, затем просит их представить образцы своего почерка или пройти тест Роршаха. Он забирает результаты с собой, а через несколько дней вручает каждому члену группы отпечатанное изложение того, что выявил анализ теста Роршаха или образец почерка относительно характера студента. Студентам дается несколько минут на прочтение своих характеристик, а затем их спрашивают, являются ли эти характеристики точным описанием их личностей. Обычно 90-95 из ста поднимают руки. Далее экспериментатор просит кого-нибудь из них прочесть вслух свою характеристику. И тут все остальные понимают, что каждый из них получил одно и то же описание личности и что все, с чем они согласились как со своими чертами, на самом деле является полным набором качеств, применимых практически к каждому!
Вторым фактором, работающим в пользу анализа, является неопределенность и двусмысленность используемых терминов. Люди, чей характер анализируется, почти неизбежно выбирают то значение термина или фразы, которое они считают применимым к самим себе, забывая обо всех других его значениях, может быть, не столь популярных. Эти два фактора особенно сильно работают в случаях невротических и психотических пациентов, для обследования которых наиболее часто применяется тест Роршаха. В каждом случае можно смело сказать, что пациент встревожен или подавлен. Если это не так очевидно, то всегда можно доказать, что некоторые другие симптомы действуют как защита против беспокойства, которое, таким образом, остается неосознанным. Эта политика по принципу «я выигрываю головы, ты проигрываешь хвосты», так характерная для психоанализа в целом, триумфально применяется экспертами теста Роршаха и затрудняет любую экспериментальную проверку их догматов.
Таким образом, мы должны целиком и полностью исключить описание личности как приемлемое каким бы то ни было образом доказательство точности методов проективного типа. Мы можем увидеть, почему графологи, хироманты и прочие самозваные ученые так преуспевают в мистификации публики, и почему астрологи до сих пор могут убеждать более доверчивых членов общества в своих оккультных силах.
Если мы исключаем характеристику личности, то с чем остаемся? Часто используется другой метод, ставший известным под названием «метод согласования». В этом случае предпринимается попытка исключить множество источников ошибок, присущих простой оценке описания личности. Вот что делается вместо этого. Скажем, пятерым пациентам предлагается пройти тест Роршаха. Затем их результаты анализируются, и полученные таким образом описания личностей передаются другому эксперту, у которого также имеются выписки из истории болезни тех же пятерых человек. Далее, его задача состоит в согласовании выписок и характеристик личности. Если он успешно справляется с заданием, то это доказывает, что описание личности некоторым образом справедливо, в противном случае, как могло бы быть получено правильное согласование?
К сожалению, этот метод также подвержен такому множеству источников ошибок, что является практически бесполезным. Очень часто имеется возможность получить из записи некоторые биографические данные, сведения о воспитании, показатели умственных способностей человека, которые могут служить его идентификации, но которые совершенно не зависят от результата теста. Так, в одном из экспериментов, касавшемся графологии, который я выполнял сам, субъекта просили переписать вопросы анкеты, на которые он должен был и ответить. Затем ответы отрезались, и образец почерка предоставлялся эксперту. Один из субъектов, нумеруя вопросы, пропустил номер 13, и поставил вместо него 12а. Эксперт определил его как «суеверного», и тот был правильно согласован вследствие одного этого прилагательного.
Другой субъект при подобном изучении по Роршаху дал много анатомических ответов и был правильно идентифицирован как студент-медик, единственный из пяти человек.
В изучениях подобного рода требуется, чтобы согласование делалось не только экспертом-графологом или специалистом по тесту Роршаха или по Тематическому Апперцепционному тесту, но также высокоинтеллектуальным человеком, который знаком с правилами интерпретации этих тестов. В ряде экспериментов я выяснил, что такой независимый наблюдатель, целиком и полностью полагаясь на внешние подсказки упомянутого вида, в действительности достиг гораздо большего успеха в точном согласовании, чем эксперты по Роршаху и графологии! Без контрольных экспериментов такого рода согласование не является надежным средством, чтобы использоваться в качестве доказательства.
