База знаний

В связи с нашим обсуждением явлений, характеризующих гипноз, можно упомянуть еще два вопроса, не имеющих, однако, прямого отношения к данной теме. Один из них — можно ли людей, находящихся под гипнозом, побудить к совершению преступления, а второй — всех ли людей можно загипнотизировать? Эти вопросы задаются, пожалуй, чаще, чем любые другие, связанные с гипнозом. При рассмотрении первого вопроса — о совершении преступных действий загипнотизированными людьми, — можно сказать, что сравнительно недавно наиболее рассудительные авторы не были склонны принимать в расчет такую возможность. Они приводили пример с молодым помощником Шарко, который потерпел неудачу при попытке побудить гипнотизируемую девушку раздеться, и делали вывод, что внушение, побуждающее человека делать то, что сильно противоречит его моральным и этическим убеждениям, в общем не будет выполнено, а просто приведет к пробуждению. Действительно, в экспериментальной литературе можно найти множество наблюдений такого рода и с достаточной степенью уверенности сказать, что во многих случаях явное внушение сделать что-либо неэтичное или аморальное субъект выполнять не станет.

Однако совсем недавно был проведен ряд экспериментов с целью показать, во-первых, что это заключение не является универсально истинным и, во-вторых, что вся структура того типа экспериментов, на которых оно базируется, слишком узка. Может быть достаточно одного примера, чтобы пояснить характер связанных с этим экспериментов. Экспериментатор демонстрировал субъекту действие азотной кислоты, опустив в нее монету. Монета, естественно, полностью растворилась, и субъект осознал разрушительную силу азотной кислоты. В то время, как экспериментатор отвлек внимание пациента от сосуда с кислотой, помощник подменил его аналогичным сосудом с водой цвета метиленовой сини. Вода была постоянно горячей из-за наличия в ней мелких капелек перекиси бария.

Затем гипнотизируемому субъекту было приказано бросить сосуд с азотной кислотой (в действительности, конечно же, с безобидной водой) в помощника, находившегося в той же комнате. При таких условиях оказалось возможным заставить под гипнозом некоторых субъектов бросить то, что они считали крайне опасной кислотой, в лицо присутствующего человека, поскольку это можно было аргументировать тем, что, возможно, они (субъекты) обнаружили разницу между кислотой и водой. На самом же деле в этом конкретном эксперименте ответственный за него человек сделал то, что он назвал «самой прискорбной ошибкой в технологии», забыв подменить азотную кислоту безобидной чашкой воды. Так, в одном случае помощник был на самом деле облит азотной кислотой. (Благодаря быстро оказанной помощи рубцов на его лице не осталось.) Это соприкосновение с действительностью не было намеренным, но показывает, что даже экспериментатор и помощник не смогли отличить настоящую кислоту от фальсифицированной.

Другой эксперимент описывает, как постгипнотическое внушение было сделано солдату, призванному на воинскую службу. Согласно ему солдат дезертировал, совершив тем самым антиобщественный факт, который, несомненно, повлек бы суровое наказание, не будь известны обстоятельства дела. Отсюда следует, что определенные антиобщественные действия могут быть вызваны гипнозом, хотя читателю их сущность может показаться несерьезной. Трудность состоит в том, что если проступок носит серьезный характер, то выполнение действия вполне справедливо повлечет судебное наказание гипнотизера и, возможно, гипнотизируемого.

Однако другой вид деятельности, основанный на важном теоретическом соображении, намного важнее демонстраций того, что прямое внушение может вызвать антиобщественные действия. Ранее уже высказывалось утверждение, что, делая субъекту прямое внушение, гипнотизер на самом деле не наилучшим образом использует известные гипнотические явления. Мы можем рассмотреть уже неоднократно упомянутый случай с девушкой, отказавшейся раздеться. Размышляя о ее душевном состоянии, мы можем заключить, что она испытала внутренний конфликт. С одной стороны — сильное внушение раздеться, с другой стороны — очевидное присутствие группы молодых мужчин, вызвали конфликт между внушением и этическими и моральными принципами, привитыми ей в процессе воспитания. Если бы гипнотизер действительно был настроен серьезно, то он должен был, конечно, приступить к делу несколько иным образом, например, попытавшись путем внушения устранить конфликт из сознания девушки. Ему следовало прежде всего вызвать в ней отрицательные галлюцинации, чтобы создать эффект того, будто она в комнате одна, или, возможно, только со своей подругой, роль которой экспериментатор мог взять на себя. Далее, он должен был использовать положительные галлюцинации, чтобы внушить, что они обе находятся в спальне девушки, затратив достаточно времени для внедрения этого внушения в сознание субъекта во всех подробностях, и красочно описать наличие и расположение различных предметов обстановки.

Следующим этапом внушения должно было бы стать, наверное, то, что уже якобы темнеет, что утром им рано вставать и что надо ложиться спать. Такой вид внушения, однажды принятого, быстро привел бы испытуемую к мысли, что теперь она должна снять одежду и лечь в кровать.

Почти не сомневаюсь, что при таких условиях вообще не составило бы труда получить желаемый результат. (Насколько мне известно, такой эксперимент не был осуществлен, однако свидетельство, которое будет приведено ниже, подтверждает мое предположение.)

По существу приемы, внушаемые для достижения антиобщественных результатов, не сильно отличаются от тех, которые используются многими людьми в повседневной жизни. Давайте возьмем случай сэра Пампердинка Фланнела Фланнела, усатого грубияна из мелодрамы викторианской эпохи. Что он делает, пытаясь соблазнить невинную девушку? Он явно не обращается к ней со словами: «В постель с тобой, моя гордая красавица». То, что он делает, — это хорошо известная практика попытки создания в сознании девушки ситуации, которой в действительности не существует. Он симулирует вечную любовь, изображает желание жениться на ней, дает огромное количество клятв, предназначенных для того, чтобы завуалировать результат и представить свои желания в ином свете. Итог, как показывает опубликованная статистика появления незаконнорожденных детей, весьма благоприятен, несмотря на отсутствие гипноза. Если к полученной картине добавить гипноз, то нет сомнений в гораздо большей эффективности метода такого типа.

Но перейдем от размышлений к экспериментам. В качестве примера давайте возьмем случай с рядовым 20-летним солдатом, имевшим очень хорошую воинскую характеристику. Эксперимент проходил в присутствии нескольких старших армейских чинов. Прямо перед субъектом, примерно в десяти футах от него, стоял подполковник. Субъект был погружен в транс, и ему внушили: «Через минуту ты медленно откроешь глаза. Перед собой ты увидишь грязного японского солдата со штыком. Он убьет тебя, если ты не убьешь его первым. Ты должен будешь задушить его голыми руками».

Субъект открыл глаза и начал медленно красться вперед. Затем в прыжке повалил подполковника на пол, ударил его о стену и начал душить обеими руками. Понадобились три человека, чтобы разжать ему руки и оттащить от жертвы. Он не мог успокоиться до тех пор, пока экспериментатор снова не погрузил его в глубокий, спокойный сон. Подполковник, подвергшийся нападению, сообщил, что оно было далеко не притворным и что он мог быть убит или получить телесные повреждения, не подоспей помощь вовремя. Учитывая, что нападение на офицера является очень тяжким воинским преступлением, мы видим, что квалифицированный гипнотизер, исказив субъекту представление ситуации, может легко спровоцировать весьма серьезный антиобщественный поступок. Если к этому рассуждению добавить тот факт, что субъект может быть загипнотизирован против его воли, то можно видеть, насколько опасна излишняя уверенность в том, что невозможно причинить большого вреда под гипнозом, из-за чувства самосохранения, скрытого в этическом и моральном кодексе индивидуума. Необходимо проделать большую работу, прежде чем мы узнаем возможные ограничения гипнотического контроля над людьми, однако уменьшить этим опасность, присущую антиобщественному использованию гипноза, определенно не удастся.

Серьезность этих опасностей, вероятно, связана с числом людей, которых можно ввести в глубокий гипнотический транс. Это число, к сожалению, неизвестно. В действительности задачу в том виде, в котором она сформулирована, в принципе, решить невозможно. По самой сути вещей мы не можем сказать, какая часть населения имеет высокий рост или избыточный вес, или какая умна, потому что это градуированные качества, и нет такой точки отсчета, относительно которой мы можем сказать, что любой, кто превышает ее, имеет высокий рост, или умен, или толст, и что любой, кто оказывается ниже этой точки, обладает обратными качествами. Подобным же образом гипнотическая восприимчивость образует ступенчатую непрерывность. Разные люди имеют различные степени восприимчивости, и нет такой точки, о которой можно сказать, что любой, кто находится выше нее, может считаться подверженным гипнозу. Эта непрерывная природа гипнотической внушаемости довольно ясно демонстрируется рядом «гипнотических шкал», которые были разработаны для измерения глубины гипнотического транса. В них используется ряд внушений возрастающей сложности. В каждом случае записывается успех или неудача гипнотизируемого человека по отношению к применявшемуся внушению. Значение отдельного явления оценивается с учетом его редкости, т.е. трудности его реализации у большой группы людей, подверженных гипнозу.

В таблице 1 представлена структура одной из таких шкал. Задаваемые внушения приведены слева. Количество очков, соответствующее каждому пункту, показывает число случаев, в которых это внушение было успешно выполнено. Так, большое количество людей принимали внушение, что их глаза устают, что они полностью расслаблены и неспособны действовать. Перчаточная анестезия, т.е. неспособность чувствовать прикосновение к участку кожи, закрытому перчаткой, вызывалась гораздо труднее. Иллюзии колокольного звона или движения ног были еще более редкими. Иллюзия включения электрической лампочки, постгипнотическое внушение с целью заставить субъект встряхнуть и открыть коробку, а также самопроизвольная амнезия по отношению ко всему процессу вообще были самыми редкими. Каждому индивидууму начислялись очки по этой шкале, в соответствии с показанной им степенью внушаемости. Как видно, эти очки образуют равномерную последовательность, или непрерывность, направленную сверху вниз.

Таблица 1. Шкала Айзенка — Фурнье

Некоторые авторы непрерывной шкале предпочитают использование категорий. Так, один из них применяет следующие пять категорий:

1. невосприимчивость: полное отсутствие отклика на внушение;
2. гипноидальность: расслабление; дрожание век; закрывание глаз; полное физическое расслабление;
3. легкий транс: неподвижность глаз; оцепенение конечностей; жесткие каталепсии; перчаточная анестезия;
4. средний транс: частичная амнезия; постгипнотическая анестезия; изменения личности; простые постгипнотические внушения;
5. глубокий транс: способность открыть глаза без воздействия на транс; причудливые постгипнотические внушения; постгипнотические галлюцинации; положительные и отрицательные акустические галлюцинации; систематизированные постгипнотические амнезии.

Предыдущая | Оглавление | Следующая