Исидор Севильский был энциклопедическим писателем начала VII в., черпавшим свои идеи у классических авторов. Если в свое время Геродот правильно описывал Каспий как внутреннее озеро, последующие писатели отклонились от этого. К эпохе Страбона Каспийское море превратилось в представлениях древних в залив океана. Птолемей исправил эту ошибку, но писатели древней эпохи и средневековья вновь вернулись к прежнему заблуждению. Одним из них был Солин, написавший около III в. книгу под названием Collectanea Rerum Memorabilium (Сборник достопримечательностей), которую Исидор в свою очередь положил в основу своего труда. Произведенное на месте исследование Рубрука подтвердило правильность положения, высказанного Геродотом семнадцатью веками ранее.
Приведем еще один, последний отрывок, рисующий систему ирригации в Средней Азии. Близ Кенчата «с гор спускалась большая река (Талас), которая орошала всю страну, так как они проводили от нее воду, куда им было угодно; эта река не впадала в какое-нибудь море, а поглощалась землею, образуя также много болот. Я встречал там виноград и дважды пил вино».
Отчеты обоих этих путешественников представляют в настоящее время интерес в той мере, в какой они проливают свет на географию Центральной Азии. В XIII в. значение их было иным. Конечно, верно, что они дали Западной Европе первое действительно достоверное описание Центральной Азии и монгольских народов и тем самым открыли целую новую область для исследований, так же как заполнили белое пятно на карте. Но, кроме этого, рассказы их содержали также и некоторые, пускай туманные, указания о существовании на свете еще и других народностей, помимо виденных ими. Так, описывая людей, живших за пределами юрисдикции ханского двора, Рубрук говорит, что «далее находится великая Катайя (Китай), жители которой, как я полагаю, в древности назывались серами (seres), ибо от них прибывают самые лучшие шелковые ткани, называемые по латыни serici». Рубрук был первым человеком, вслух высказавшим предположение, что Катайя (Китай) и Серес были двумя частями одного целого. Первым европейским писателем древности, имевшим какое-либо представление о том, что за Бенгальским заливом существует еще и другая земля, был Помпоний Мела (43 г. н.э.). К эпохе Птолемея древний мир уже определенно знал о существовании страны, где находился «город Серес» и откуда привозился шелк. С упадком географических знаний, наступившим после падения Римской империи, страна эта была забыта, пока Плано Карпини и Рубрук не обрели ее вновь для Европы и не сделали ее частью известного древним мира. Уже одно это придает их трудам большую ценность; и кроме того они были пионерами в том движении, которое приоткрыло Азию, хотя и на короткое время, для сношения с Европой.
Этому процессу вторичного открытия Азии в огромной степени помогло объединение большой ее части монголами, сыгравшее для средневековой торговли не меньшую роль, чем открытие Америки для людей эпохи Возрождения. Монголы вызвали к жизни два из трех великих торговых путей между Востоком и Западом.
«Один из них, египетский, оставался в руках мусульман, и европейцы не имели возможности им пользоваться, хотя венецианские галеры и привозили к себе грузы пряностей и шелка из великого конечного порта этого пути — Александрии. Зато монголы открыли для движения остальные два: 1) через Персию, Сирию и далее морем и 2) великую трансазиатскую сухопутную дорогу» (А. Ньютон).
В 1255 г. два венецианских купца, Николо и Маффео Поло, следуя черноморским путем, которым уже пользовались другие послы к великому хану, достигли Сарая. Из-за беспорядков в стране вернуться назад они не могли и потому проследовали в Бухару, а оттуда ко двору великого хана, где-то вблизи Пекина.. После 14-летнего отсутствия, везя с собой послание к римскому; папе, они вернулись в Акру. Им удалось проникнуть в Азию дальше, чем кому-либо другому из их предшественников.
В 1271 г. оба Поло вновь отправились на восток, везя на этот раз с собой сына Николо — Марко, которому мы и обязаны драгоценнейшим отчетом о том и другом путешествиях. Наши путешественники отправились из Акры на север через Армению, обогнули северную оконечность озера Ван и через Тебриз и Йезд достигли Ормуза. Вначале они намеревались отправиться отсюда на восток морем, но, поскольку суда в порту показались им ненадежными, они повернули обратно и поехали через Персию на Балх. Дальнейший путь их лежал через Памир на Кашгар, откуда они двинулись по цепи городов, лежащих у подножья Куэньлуня. За Яркендом и Хотаном они повернули на восток, прошли южнее озера Лоб-Нор, пересекли Ордос и достигли Пекина. Но и здесь их путешествие не кончилось, так как они прожили в Китае семнадцать лет. Это долгое пребывание в Китае дало Марко Поло возможность ознакомиться с частью Великой Китайской равнины, пройти через современные провинции Шаньси, Шэньси и Сычуань вплоть до отдаленной Юньнани и даже до Бирмы, а также посетить Кохинхину. В течение трех лет он был правителем одного из городов Китая и тогда, как и во время всех своих странствий, проявил дар острого и точного наблюдения всего окружающего. По этой причине книга его дает прекрасную картину пути в Китай, самого Китая и китайцев.
Венецианцы поехали обратно в Европу морем, прошли Малакским проливом, обогнули южный берег Индии и, идя вдоль ее западных берегов, пришли обратно в Ормуз. Таким образом, их обратный путь послужил важным дополнением к их сухопутному путешествию, так как со времени классической древности ни один европеец, за исключением, возможно, Космы, не плавал по Индийскому морю и никто никогда не совершил путешествия из такого отдаленного места, как один из портов Китая. Таким образом, книга о путешествиях Марко Поло стала живым, составленным по личным наблюдениям описанием двух великих торговых путей, вновь открытых для движения благодаря монголам.
Недостаток места не позволяет нам полностью отдать должное человеку, которого совершенно правильно называют «безусловно величайшим путешественником и изумительнейшим наблюдателем, каких только дало средневековье». Для иллюстрации размаха и содержания его описания мы можем привести здесь лишь несколько примеров.
Прежде всего коснемся великого порта Ормуз, который Марко Поло называет Хормозом.
«Сюда приходят на своих судах купцы из Индии; привозят они пряности и драгоценные камни, жемчуг, ткани, шелковые и золотые, слоновую кость и другие товары; все это продают они другим купцам, а те, перепродавая, развозят по всему свету. В городе большая торговля… Превеликая тут жара; солнце печет сильно; страна нездоровая… Пшеницу, ячмень и всякий другой хлеб сеют они, скажу вам еще, в ноябре; а в марте уже уборка; тогда же и другие плоды сбирают, и они поспевают в марте; на земле не остается ни былинки, только одни финики держатся до мая. Сильная жара сушит все».
Марко Поло рисует очень точную картину караванного пути через Центральную Азию в Китай. В приводимом нами ниже отрывке дается ряд важнейших географических фактов, рисующих трудности и лишения этого пути:
«Лоп — большой город в начале пустыни. Там, где в нее входят, называется она пустынею Лоп и тянется на восток и северо-восток… Кому дорога через пустыню, тот останавливается здесь на неделю — самому отдохнуть, да и скоту дать набраться сил, а через неделю, набрав харчей, корма на целый месяц и себе и для скота, выходит из города в пустыню. А пустыня та, скажу вам, великая; в целый год, говорят, не пройти ее вдоль; да и там, где она уже, еле-еле пройти в месяц. Всюду горы, пески да долины; и нигде никакой еды. Как пройдешь ночь и день, так найдешь довольно пресной воды; человек на пятьдесят или сто хватит ее; так по всей пустыне; пройдешь ночь и день и найдешь воду. В трех-четырех местах вода дурная, горькая, а в других хорошая, всего двадцать восемь источников. В обычае итти всем вместе кучкою; а перед тем как спать ложиться, выставляют знак в том месте, куда итти; на шею скоту вешают колокольчики, чтобы не мог с дороги сбиться».
Дорога через пустыню привела путешественников ко двору самого великого хана в Пекине, который Поло описывает самым подробным образом. Вслед за тем он переходит к описанию Китая, который он наблюдал своими глазами в течение своего многолетнего пребывания в нем. Поло рассказывает о великолепной системе связи, поддерживавшейся великим ханом.
«От Канбалу [Пекина], знайте доподлинно, много дорог в разные области, то есть одна — в одну область, другая — в другую; и на всякой дороге написано, куда она идет, и всем это ведомо… По какой бы дороге ни выехал из Канбалу гонец великого государя, через двадцать пять миль он приезжает на станцию, по-ихнему ям, а по-нашему конная почта; на каждой станции большой прекрасный дом, где гонцы великого государя находят пристанище… На каждой станции по четыреста лошадей — так великий государь учредил; лошади всегда тут наготове для гонцов, когда великий государь куда-либо посылает их. По всем главным областным дорогам через двадцать две мили, а где через тридцать, есть станции; на каждой станции от трехсот до четырехсот лошадей всегда наготове для гонцов; тут же палаты, где гонцы находят пристанище. Вот так-то ездят по всем областям и царствам великого государя. В местах пустынных, где нет ни жилья, ни постоялых дворов,— и там великий государь для гонцов приказал устроить станции, палаты и все нужное, как на других станциях, и коней и сбрую; перегон только подальше; есть станции в тридцать пять миль, а в ином месте более сорока. На этих станциях, знайте доподлинно, более трехсот тысяч лошадей готовы для гонцов… И такая тут изумительная роскошь, что еле под силу рассказывать или описывать это».
