58. Так Грейвс озаглавил текст «Золотой осел» (см.: Луций Апулей. Золотой осел, предисловие). О многозначности этого текста см.: «The Golden Ass in a Labyrinthine World» // Martin L.H. 1978. P. 178.
59. Прокл пишет о двоякости Персефоны: «То есть, согласно толкованиям теологов, которые раскрывают перед нами самые священные Элевинские тайны посвящения, Персефона проживает в тех небесных обителях своей матери, которые та приготовила для нее в самых недоступных местах, свободных от чувственного мира. Но точно так же находится она и в царстве Плутона, управляя земными делами» (Прокл. О теологии Платона. 371).
60. Саллюстий пишет, что нисхождение души из небесных областей и последующее вознесение к богам являются причинами для проведения таинств во время равноденствия – Малые таинства (сельские Дионисии) весной и Великие (городские Дионисии), которые праздновались в Элевсии осенью. Рассказывая о похищении Персефоны, которое разыгрывалось в Элевсии, Саллюстий пишет: «...это похищение указывает на нисхождение душ» (О богах и о мире, гл. 4). Томас Тейлор в предисловии к книге «Гимны и обряды посвящения» (Hymns and Initiations. Prometheus Trust, vol. V, 1996) рассуждает: «...похищение Персефоны, разыгрываемое в этих таинствах, олицетворяет, как сообщает Саллюстий, нисхождение душ. Происходит этот спуск в материальные области, как сообщает Платон в десятой книге «Государства», в полночь, что иллюстрирует соединение души с мраком телесной природы. Я полагаю, именно это имеет в виду Климент Александрийский, когда говорит, что «таинства проводились ночью, потому что сжатие (то есть заключение) души происходило именно в это время суток». Ипполит замечает, что тайна нисхождения и восхождения открывается тем, кто допущен к высшему уровню элевсинских таинств, и что именно из этого источника почерпнули свои доктрины наассенские гностики (Указ. соч. 5.3). Даже и без этого недвусмысленного утверждения ясно, что гностический миф о нисхождении Софии связан с языческими мистериями.
65. Платон. Кратил. 404c-d. В диалоге «Федон» Платон намекает на истинное значение и смысл мифа о схождении в преисподнюю: «Немало людей жаждали сойти в Аид после смерти любимого, супруги или же сына: их вела надежда встретиться там со своими желанными и больше с ними не разлучаться. А человек, который на самом деле любит разумение и проникся уверенностью, что нигде не приобщится к нему полностью, кроме как в Аиде, – этот человек будет досадовать, когда наступит смерть, и отойдет, полный печали?! Вот как нам надо рассуждать <...>, если мы говорим о настоящем философе, ибо он будет совершенно уверен, что нигде в ином месте не приобщится к разумению во всей его чистоте» (Федон. 68а. См.: J. Campbell. 1955. P. 68).
