Новые государства были отчасти и новыми территориями, особенно же Мессения, ибо в Пелопоннесе времен Гомера не было местности с таким названием; восточная часть, где воды Памиза соединяют между собой верхнюю и нижнюю равнины, принадлежала тогда к владениям Менелая, западная же половина, имевшая свой центр на берегу моря,– к царству Нелеидов. Дорийцы пришли с севера в верхнюю из этих равнин и прочно обосновались в Стеникларе. Отсюда они распространились в разные стороны и оттеснили фессалийских Нелеидов к морю. Высокая, похожая на остров приморская крепость Старый Наварин, кажется, была последним прибрежным пунктом, где Нелеиды удержались, пока, наконец, все сильнее теснимые, не покинули страну, устремившись за море. Стеникларская внутренняя равнина стала тогда центром вновь образовавшейся области, которая могла поэтому быть названа Мессенией, т.е. срединной, или внутренней, землей.

Несмотря на эти крупные преобразования, изменения совершились более мирно, чем в большинстве других районов. По крайней мере, местные сказания не знают ничего о насильственных завоеваниях. Известная часть пашен и лугов была будто бы отдана дорийцам, прочее же оставалось неприкосновенной собственностью местных жителей. Победоносные пришельцы не требовали даже для себя обособленного и привилегированного положения; на новых царей смотрели вовсе не как на иноземных завоевателей, а как на родственников древних эолийских властителей, и из ненависти к господству Пелопидов их встретили с выражениями народной симпатии. Они доверчиво поселились со своей свитой среди мессенцев и, очевидно, не имели другой цели кроме мирного слияния воедино под их покровительством старых и новых обитателей страны.

Но отношения не развивались впоследствии столь же мирно. Дорийцы стали подозревать своих вождей в измене. Вследствие обратного движения среди дорийцев Кресфонт был вынужден изменить прежний порядок вещей, отменить равноправие всех, соединить дорийцев в отдельную общину в Стеникларе, сделать из этого места столицу страны, так что остальная часть Мессении попала в положение покоренной земли. Беспорядки продолжались. Сам Кресфонт стал жертвой кровавого восстания, род его был низвергнут, он не оставил после себя династии Кресфонтидов. За ним воцарился Эпит. По имени и племени своему он был аркадийцем, воспитывался в Аркадии и оттуда проник в распадающуюся Мессению. Он дал более прочный порядок и направление развитию страны; и поэтому-то новые цари получили от его имени название Эпитидов. Но все направление, которому стой поры следует история этого государства, изменилось, стало не дорийским, не воинственным. Эпитиды были не военачальниками, а учредителями празднеств и основателями религиозных культов.

Культы же эти не были культами дорийцев, а, напротив, решительно антидорийскими, древнепелопоннесскими, как, например, культ Деметры, Асклепия, Асклепиадов. Главнейшими празднествами в стране были чуждые дорийскому племени мистерии в честь так называемых «великих божеств», и в Ифоме, высоком замке, возвышающемся между двумя равнинами, господствовал пеласгический Зевс, служение которому считалось отличительным признаком мессенского народа. Как ни скудны сохранившиеся остатки мессенской истории, в основе их, несомненно, лежат несколько важных фактов. В этом основанном дорийцами государстве с самого начала господствовала поразительная непрочность, глубокая рознь между вождем и народом, возникшая вследствие сближения царя с древнейшим доахейским населением. Ему не удалось основать династию, ибо Эпит только в позднейших сказаниях, которые подобно греческим родословным стараются скрывать насильственные перерывы, сделан сыном Кресфонта. Воинственный дорийский народ, вероятно, так ослаб вследствие междоусобной борьбы, что был не в состоянии утвердить свое влияние; доризирование Мессении не состоялось, этим и определяются основные черты местной истории. Насколько эта страна была богато одарена от природы, соединяя в себе наряду с двумя прекраснейшими речными равнинами богатое гаванями расстилающееся вдоль двух морей побережье настолько же неблагоприятно было с самого начала развитие государства. Здесь мы не заметим коренного обновления и мощного возрождения страны в эллинском духе.

С совершенно иным успехом проник другой отряд дорийских воинов в далеко растянувшуюся долину Эврота, которая из узкого ущелья расширяется постепенно в благодатную ниву у подножия Тайгета, в «углубленную Лаконию». Вряд ли существует другая греческая местность, в которой так явно, как здесь, равнина была бы центром всей страны. Глубоко лежащая среди суровых горных хребтов и отделенная узкими теснинами от окрестных земель, она заключает в своих недрах все средства для полного благосостояния. Здесь дорийцы и расположились лагерем на холмах Эврота, повыше Амикл, и из этого возник город Спарта, самый поздний город на всей равнине.

Если Спарта и Амиклы в течение многих веков существовали друг около друга как дорийский и ахейский города, то ясно, что в это время не могло быть непрерывной борьбы. Здесь, вероятно, как и в Мессении, не было полного покорения страны, но путем соглашения были приведены в порядок отношения между старыми и новыми обитателями. И здесь дорийцы рассеялись по разным местностям и смешались с чуждым им народом.

Предыдущая | Оглавление | Следующая


Религия

Биология

Геология

Археология

История

Мифология

Психология

Астрономия

Разное