Мы думаем, что можем, идя по следам более достоверного предания, возвратить финикийцам, равно как и пробужденным ими полугреческим и греческим племенам восточного берега, их исторические права, и что этим мы достигнем более правильного понимания всего хода развития греческой нации и перехода от пеласгической доисторической поры к началу греческой истории.
Из двух половин греческого народа мы видели одну, из которой позднее образовалось племя дорийцев, поселившееся в горах северогреческого материка, другую – на берегах Малой Азии и на островах. От этой последней исходит в XV веке до нашего летосчисления историческое движение. Приморские греки и островитяне начинают распространяться и становятся своими людьми в Нижнем Египте, в финикийских колониях, например в Сардинии и Сицилии, во всем Архипелаге от Крита до Фракии; со своей родины, равно как и из других поселений, они высылают многочисленных колонистов на берега Европейской Греции, сперва с восточной стороны, потом, обогнув Малейский мыс, захватывают страну и с запада, сначала под видом разбойничьих и неприятельских высадок, потом переходя к прочным поселениям близ заливов, проливов и устьев рек, где и сливаются с пеласгическим населением. Они являются под именами карийцев и лелегов слугами Посейдона. Целый ряд однородных названий местностей – Эгей, Эрион, Эгина, Эгида, которые все являются наименованиями приморских поселений и в то же время издревле знаменитых центров поклонения Посейдону, остались воспоминанием об этой первой поре колонизации, ибо то были, конечно, иноземные мореплаватели, которые дали названия безымянным до тех пор островам и береговым местечкам. Точно так же легко узнать в именах Самос, Самикон, Саме, Самофракия одну общую группу имен, которые, соединенные всегда с культом Посейдона, повторяются по обе стороны моря.
Ряд новейших обрядов богослужения указывает на значительное улучшение нравов мореходных греческих племен, равно как и на глубже проникающее и благодатное влияние их колонизации. Восточные греки выступают под более определенными названиями критян, дарданцев, ликийцев; мифы становятся яснее и положительнее, они уже могут точнее определить благодетельное влияние этих поселенцев. Наконец, в этих воспоминаниях выступают и ионийцы, и хотя их имя не стало еще коллективным названием азиатских греков, как на Востоке имя яванимов, мы, несомненно, находим их на восточном берегу Европейской Греции пришлым народом. Мы видим ионийцев, распространителей служения Аполлона, проникающих из Марафонской бухты в Аттику, а древнейший приморский город Пелопоннеса, богатый мифами Аргос называется «ионийским Аргосом». Мы встречаем ионийцев в открытых с моря местностях Фессалии, равно как и по обе стороны Эвбейского пролива, названного по имени одного из сынов Иона Геллопией; они имеют оседлость в Южной Беотии, преимущественно в долине Азопа, равно как и на обращенных к морю склонах Геликона; на восточном берегу Аттики они соединяются с ликийцами, потом спускаются по окраинам Саронического и Коринфского морей в Арголиду, до Малейского мыса. Наконец на западном берегу название Ионического моря указывает на то, кто здесь в соединении с лелегскими племенами «проложил себе путь по влажной тропе», кто заложил здесь основание цивилизации, которая является перед нами в лице царя Одиссея и в мореходном народе тафиях, и кто распространил вплоть до истории полезную культуру оливкового дерева.
Таким образом, в начале исторической жизни мы видим гористый центр Европейской Эллады окруженным народонаселением, составленным из смешения пеласгов с ионийцами; переселенцы, прибывшие на кораблях, следовательно, по большей части без женщин, так слились с пеласгическим населением в то время, когда двинулись к берегам северные, горные племена, что в глазах новейших племен они являлись как бы одним целым. Эти пеласгические ионийцы ввели в страну не только мореплавание, но и многообразную, высшую культуру. Сюда относится возделывание болотистых местностей около рек и озер, которое в Беотии приписывалось именно чужеземным переселенцам, прибывшим из-за моря; сюда же относится и основание и укрепление городов. Наиболее распространенными названиями для укрепленных мест и городов были по обе стороны моря Ларисса и Аргос; где бы ни встречались эти имена, там, как заметил еще Страбон, почва была наносная, и весьма естественно, что племена, первоначально пришедшие из долин, лежащих при устьях малоазиатских рек, были особенно способны возделывать подобные земли.
Под влиянием восточногреческих приморских племен распространилась по всей береговой окраине Архипелага однородная в общих чертах культура. Окраина эта была местом действия древнейшей народной истории, и если мы постигли доисторическое значение этих племен, нам не покажутся непонятными и ничем не подготовленными первые факты, сопровождавшие основание греческих государств.
