Говоря о переоценке карьеры Буденного и его вклада в историю нового государства, важно отметить насколько аспектов. Во-первых, характер его участия в событиях Гражданской войны. Являлось ли оно столь безупречным и вдохновенным, как считали друзья и критики? Троцкий в одном из своих военных сочинений оценил Буденного как «самого блестящего представителя» царского офицерского корпуса, перешедшего на сторону большевиков после 1917 г. По поводу победы под Воронежем Троцкий писал: «Обнимаю Буденного и героев его непобедимого корпуса». Во-вторых, насколько точен тот взгляд, что Буденному удалось выковать мощную, верную большевикам силу из отчаянных кавалерийских соединений, особенно принимая во внимание сильное сопротивление созданию кавалерийской армии со стороны таких вождей революции, как Троцкий? В-третьих, было ли его восхождение на политическую вершину и влияние основано на способности сохранить независимость и непогрешимость суждений, или Сталин использовал его, чтобы создать собственную военную оппозицию для борьбы с Троцким, таким путем превращая Буденного в одного из своих наиболее зависимых и доверенных сторонников?

Критические оценки появились в 1950-е годы в некоторых источниках, освещавших личность и деятельность Буденного. Их истоки следует искать в изображении Буденного как компаньона «товарища Сталина» по выпивке и неспособности Буденного постичь сложные политические идеи и идеалы. Несколько двусмысленной выглядит даже его роль в действиях против Тухачевского и семи других руководителей Красной армии. При этом мнения варьируются от розыгрыша Буденного Сталиным до того, что Буденный был принужден подписывать приговор в отношении высших офицеров уже после приведения его в исполнение. В противовес этому мы встречаем описание личности Буденного как блестящего военного лидера, главной ошибкой которого можно считать его слепую преданность Сталину. Различия интерпретаций образа человека, его личности, политических предпочтений и деятельности вызывают неподдельный интерес.

Недавно опубликованные материалы российских архивов расширили возможности изучения этой темы. Они освещают вопросы создания кавалерии в решающий период 1919-1920 гг., раскрывают трудности, связанные с попытками политически направить новую армию и отношением Буденного к ним. Они также показывают трения между армией и политическим центром, в частности опасения Москвы, что значение кавалерии снизилось и в политическом плане она становилась фактором пассивным. Такой вывод подтверждают доклады об участии бойцов армии в погромах, грабежах, о распространении антикоммунистических настроений, так же как и о влиянии на нее сил противника (поощрение «зелеными» Махно солдат армии к переходу на их сторону, призывы сосредоточить усилия на борьбе против евреев и коммунистов во имя «спасения России»). Высказываются, кроме того, интересные взгляды на различного рода трения между политическим центром в Москве и соперничавшей с ним властной царицынской «группой» (особенно Сталиным и Ворошиловым) и на то, как Буденному удавалось использовать это противоборство в собственных интересах. Изучение документов показывает, что характер Буденного был более сложным, чем его обычно изображают, что он обнаруживал черты, внушавшие серьезное беспокойство большевистскому руководству. Проницательный читатель сможет, конечно, суммировать различные толкования поведения Буденного и составить некоторое представление о его политическом мышлении.

Принятие решений в отношении самой кавалерийской армии, как и ее действия в районе Дона были сопряжены с трудностями. Архивы проливают свет на различные сомнения Москвы, связанные с созданием полноценной кавалерийской армии и передачей реальной власти над ней в руки отдельных командующих. В самом деле, доклады, попадавшие в руки самого Троцкого и других большевиков высокого ранга, высветили такого Буденного, который далеко не соответствовал образу, который создавали публичные выступления и произведения Троцкого. И все же, несмотря на это и участие Буденного в политических процессах 1937 г., в обществе бытовал добродетельный образ Буденного. В самом деле, следует задать вопрос: почему Троцкий и другие большевики высокого ранга поддерживали такой позитивный и цельный образ Буденного. Намек на ответ можно найти в конфиденциальных записях заседания Политбюро ЦК, на котором было одобрено расследование жалоб на Первую конную армию.

В то время, как Троцкий публично рассыпался в похвалах Буденному, в повседневном управлении делами военный комиссар большевиков придерживался гораздо менее определенного мнения касательно Красной кавалерии и ее руководства, часто выражал недовольство идейной направленностью этой вооруженной силы и выступал с формальной критикой ее действий. Такая критика могла бы пройти относительно незамеченной, если бы обнаруживала только различия между публичным и частным мнением Троцкого. В своих воспоминаниях, опубликованных в 1958 г., Буденный рассказывал, что Троцкий считал его корпус ордой, а командира представлял этаким Стенькой Разиным нового времени. Сомнения по поводу Красной кавалерии и ее политической верности у большевиков высокого ранга были весьма глубокими.

Позволение Буденному действовать и сформировать Красную кавалерию было трудным решением. Это обусловливалось не только идеологическими колебаниями по поводу Буденного (он все-таки был царским офицером, командовавшим элитными частями казаков, лояльность которых в отношении старого режима ранее сомнений не вызывала). Возникали практические соображения. Как должна снабжаться Красная кавалерия, какой уровень независимости иметь и каким образом следовало контролировать и направлять ее политическую составляющую? По мере того, как действия конной армии прошли стадию решающих побед и стали приобретать все более негативный, неуправляемый оттенок, размышления становились все более мучительными, а потребность в них — все более злободневной. Каким образом можно было согласовать миф о Буденном с насущной необходимостью укротить его в высшей степени мобильную, становившуюся все более своевольной силу? Новейшие исследования подтверждают заключения и подтексты произведений Бабеля.

Сложившийся образ Красной кавалерии представлял ее вооруженной силой, которая появлялась в критические для большевиков моменты и достигала успеха, полностью перечеркивая достижения белых; возвращала красным инициативу на Западном и Южном фронтах, решительно изменив стратегический баланс сил, сложившийся после революции. Однако после того, как обозначился перелом и бойцы Буденного достигли решающих успехов в борьбе с белыми, кавалерия стала утрачивать боевую форму и управляемость, превращаясь в конце концов в некую обузу для советского правительства. Попытки управлять ею терпели неудачу с пугающим постоянством, сопровождаясь откровенными дискуссиями внутри большевистского руководства, для которого основная проблема состояла в том, каким образом можно контролировать эту силу. Из месяца в месяц прибывали донесения о тяжелых потерях среди политработников, комиссаров и сочувствующих, прикомандированных к конной армии. К середине 1920-х годов положение с отправкой туда собственных политработников для центра стало делом трудным. Оно не улучшилось и через несколько месяцев, что сопровождалось, как сообщалось, дальнейшими потерями политработников в самой армии.

Сопротивление большевистскому контролю среди красных кавалеристов стало столь велико, что к концу лета 1920 г. были предприняты полномасштабные усилия для восстановления в ее рядах военной и политической дисциплины. Были сделаны запросы на отправку туда большевиков, занимавших самые высокие посты. Михаил Иванович Калинин (член ЦК РКП(б) и позже номинальный глава Советского Союза) был первым, кто посвятил себя цели восстановления политического порядка в армии. Он стал первым среди фигур высокого ранга (А.В. Луначарский, Ю.Ф. Карский и Е.А. Преображенский и др.), направлявшихся туда до тех пор, пока кавалерию снова не бросили в бой. Помимо внутренних проблем самих буденновских сил, возникли и разногласия кавалеристов с 8-й армией, действовавшей на том же военном театре. Активность кавалерийской армии вызывала такое беспокойство, что 28 мая 1921 г. Политбюро одобрило наконец проведение широкого расследования. Особое предостережение гласило, что расследование исключало «любую информацию в прессе»,— столь болезненной была эта тема.

Центром проблемы был сам Буденный. Ставший примером личной переоценки политических взглядов в начале Гражданской войны, он постепенно начал проявлять самостоятельность мышления и действий, что и вызвало озабоченность большевистского руководства. Учитывая положение командарма, оно не могло определиться, как можно вновь восстановить полный контроль над этой личностью. Несмотря на устоявшийся образ простого, резавшего правду-матку солдата, Буденный не гнушался сыграть на противоречиях центров власти, особенно между царицынской «группой» — новым ядром власти во главе со Сталиным и Ворошиловым, и большевистским центром, подразумевавшим власть Троцкого. Более того, в начале 1919 г. до центра доходили сведения о возможности развития культа Буденного. Равным образом усиливались позиции Сталина, как и Ворошилова, благодаря прославлению их военных действий под Царицыном, ставшим известным под названием «Красного Вердена». Это делало для центра все более трудно разрешимым вопрос о том, как следует поступать с воинскими частями Буденного.

Как говорилось выше, неуклонное усиление Красной армии и неизбежное ослабление войск белых становились вопросом такого рода, который требовал осмысления куда более осторожного, чем это считалось ранее. В белых дивизиях и целых армиях развивалась тенденция массового перехода на сторону противника. Поэтому возникла и поощрялась точка зрения, согласно которой менее политически нацеленная комбинация сил ведет войну против все более идеологически подготовленной Красной армии. В ходе боевых операций Красной кавалерии приходилось переносить большие лишения, и вследствие этого углублялось состояние хаоса. Постоянный поток донесений об отказе от сотрудничества с коммунистами и даже о нападениях на них невольно приводил к заключению о наличии антикоммунистических тенденций, исходящих «снизу», от рядовых и даже младших командиров. Эти тенденции означали, что вооруженные силы Буденного могут стать чем-то большим, чем простым раздражителем для большевистского руководства. В центр поступали внушавшие беспокойство свидетельства роста «буденовщины» и более открытой поддержки бойцами его частей лозунгов «убивайте евреев, коммунистов и комиссаров, спасайте Россию». В общем, представления, что среди части буденновских сил распространялись контрреволюционные настроения, стало трудно игнорировать. Это чувство усилилось благодаря тому, что даже сторонники командарма видели в нем «не просто коммуниста», но ту личность, которая могла с легкостью преодолеть сложности, вызванные изменчивыми политическими пристрастиями его людей.

К тому же собственная карьера Буденного не была лишена противоречий. Названный «опорой» советской власти и почитаемый на публике вышестоящими большевиками как крупный военный лидер, он не смог приспособиться к новым условиям боевых операций, сопротивлялся приказам большевистского руководства, а в некоторых ключевых операциях (например, вдоль юго-западной «оси» после германского вторжения в 1941 г.) проявил подозрительную военную недальновидность. Эти неудачи, которые являлись скорее правилом, чем исключением, в его деятельности после Гражданской войны, сопровождались перемещениями в должностях. Однако его репутация героя национального масштаба тем не менее оставалась, казалось, непогрешимой, поскольку он получил звание советского маршала — одного из пяти в ноябре 1935 г., командующего Московским военным округом в 1937 г. и, наконец, командующего Резервным фронтом (назначен в 1941 г., но вскоре уступил это место Г.К. Жукову). Самым удивительным, пожалуй, была его приверженность идее значимости кавалерии. Эта приверженность привела к тому, что он отстал от развития военной техники, особенно после появления танка. В одном анекдоте рассказывается, как он вскочил на идущий впереди танк во время военных учении 1940 г., и это так удивило водителя танка, что он с испуга почти загнал машину в овраг. Эпизод побудил народного комиссара обороны дать совет: танки в конце концов не лошади, и с ними следует обращаться по-иному!

Предыдущая | Оглавление | Следующая


Религия

Биология

Геология

Археология

История

Мифология

Психология

Астрономия

Разное